— Какая у тебя специальность?
— Специальность?
— Ну да. Какие науки ты изучал? Над чем ты трудишься, сынок?
Анкс наконец понимающе кивнула.
— Я просто секретарь, состоящий на службе у мэтра Флодоара.
— Секретарь? Ладно. У меня найдется кое-что и для тебя.
Он повернулся и взял четыре толстых свечи, связанных вместе веревкой.
— Вот. Придешь ко мне, когда они сгорят.
Впервые за все время Анкс внимательно осмотрела стоящие за спиной Рогатианюса ящики. Там были линейки, чистые свитки пергамента, весы, увеличительные стекла, пузырьки с порошком для рисования, даже астролябия!
— Что это такое? — спросила она.
— Это? Ты что — не знаешь, куда попал, друг мой? Это инструменты, необходимые для продолжения работы ученых.
Он взмахом руки указал на людей, находившихся внутри каре.
— Они берут с собой все, что невозможно найти, оказавшись за пределами Рима! Эти люди очень предусмотрительны.
— Продолжения работы? — повторила Анкс.
— Ученые, как и женщины, страдают от навязчивой мысли, что если рядом с ними не будет всего необходимого, то они тут же испытают в чем-то недостаток, причем боятся этого больше смерти. Во всяком случае, это мое наблюдение. Я здесь для того, чтобы обеспечивать их всем необходимым, как^в дороге, так и в Святой земле. Как видишь, Милиция обо всем заботится.
— Значит, это и вправду ученые?
Рогатианюс незаметно стал показывать взглядом на некоторых людей.
— Вон там, видишь?.Это Гольдмунд, великий медик, который приехал из Люксея. Вон тот, подальше, — не знаю, как его зовут, — знаменитый математик. Тот — Виктор Бэ, астролог, ближе к нам — логик, а возле него — Фабиус, историк-египтолог. Справа от них — Эвдор, геометр, он разговаривает с Берюллем, астрономом. В этом караване столько ученых, что даже трудно представить! И все они направляются вместе с кающимися в Святую землю. Правда, трогательно?
Анкс видела, что все по-прежнему бросают настороженные взгляды в сторону Эриха.
— Мне кажется, что некоторые из них чем-то обеспокоены, — сказала она. — Что происходит?
Рогатианюс потер лоб.
— Сразу видно, что ты новенький! Ты знаешь, что дня через два, может, даже завтра, мы отделяемся от основного каравана паломников и пойдем в Иерусалим другой дорогой?
Анкс утвердительно кивнула.
— Ну и что? — спросила она.
— А то, что монах Эрих, направивший тебя ко мне, как раз просматривает составленный Флодоаром список, в который занесены имена тех, кто останется в нашем караване. Другие вернутся к остальным паломникам.
— Значит, они боятся, что их выгонят?
— Нет, они боятся, что останутся! Как только мы отделимся, мы лишимся охраны всемогущей Милиции, нас будут защищать солдаты вон того толстяка.
Он указал на капитана Тюдебода.
— Каждый думает, что это предприятие становится слишком опасным, и никто не хочет оставаться.
— Вот оно что…
— Да. Ну, там видно будет, — сказал Рогатианюс. — Зачем сейчас беспокоиться? Разве мы не направляемся к Спасителю? Он все решает за нас. Беда этих ученых мужей в том, что они забывают о спасительной вере, а потом мы удивляемся тому, что они дрожат от страха, как дети!
Сделав такой вывод, Рогатианюс попрощался с Анкс и вернулся к своим ящикам.
Девочка спрятала крест под одежду, взяла выданные ей вещи и спустилась по ступенькам. Перед ней стоял выбор: вернуться к Флодоару в его повозку или остаться в лагере, чтобы присутствовать при оглашении Эрихом списка. Она решила остаться и направилась к кухне, где ей налили в миску супа и положили на тарелку две куриные ножки; затем она подошла к столу, втиснутому между двумя скамейками. За столом сидели пять человек, все они склонились над своими мисками, но при ее появлении их взгляды тут же обратились в ее сторону. Анкс сразу же почувствовала, что вызвала неприязнь у этих людей. Четверо из сидевших за столом сразу же встали и, взяв свою еду, пересели подальше. Никто не произнес ни слова. Анкс поняла, что ей предстоит сделать многое, чтобы ее приняли в свой круг. Клановость и соперничество здесь, наверняка, были еще острее, чем в среде простых невинных паломников. Чем выше положение человека, тем труднее ему отвоевывать себе место под солнцем. Анкс поставила свою миску и села к столу, не показывая, что ее задел враждебный прием. Только один из пятерых мужчин остался на месте. Он сидел на краю скамьи и ни разу не повернулся к Анкс. Она положила свои вещи под стол и стала рассматривать соседа. У него был профиль римского сенатора периода заката империи. Это был грузный бледный человек, его шея, казалось, вросла в плечи, всем своим весом он навалился на край стола. По его белой коже скатывался пот. Он учащенно дышал и чуть заметно шевелил губами. Спустя какое-то время Анкс была уже уверена, что он читает псалом: «Земля дала урожай: Бог, наш Бог благословил нас». Из всех ученых это был пока первый и единственный человек, проявивший набожность. Он смотрел прямо перед собой. Как и большинство людей в лагере, он испытывал страх. Проследив за его взглядом, Анкс заметила узкий проход между двумя повозками. Вдали, вызывая тревогу, темнел Паучий лес. Быстро прошли двое солдат, совершающие дозор за пределами каре; в тот же миг странный человек, сидевший за столом с Анкс, наморщил лоб, как бы стараясь что-то запомнить. Затем он снова стал без устали читать псалом. Анкс ничего не понимала и собиралась уже с ним заговорить, но в этот момент появился капитан Тюдебод, держа в руке очередной кусок курицы, и уселся за стол напротив Анкс. Она напряглась. Тюдебод положил локти на стол и уставился на нее. Он бросил быстрый взгляд на ее соседа.
— Ха, Игнатиус! — проворчал он, грызя кость. — Ты, как всегда, способен нагнать скуку на кого угодно!
Игнатиус, никак не реагируя на его слова, опустил голову и продолжил монотонно молиться. Тюдебод не отставал:
— Бесполезно уповать на Бога, как монашка. Твоя судьба уже решена. Я видел список тех, кто отправляется с обозом, и твое кия там значится, мой добрый Игнатиус. Пусть это путешествие научит тебя быть храбрым. Ха!
Бедняга побледнел еще больше. Анкс молча наблюдала за этой сценой. Внезапно капитан обратился к ней:
— А ты кго такой, а?
— Я новый секретарь, поступивший на службу к мэтру Флодоару.
Тюдебод перестал жевать. Он рассматривал девочку, приоткрыв рот, затем нахмурил брови, как бы пытаясь вспомнить что-то, потом обреченно пожал плечами и снова с аппетитом принялся за курицу. Анкс облегченно вздохнула. Но оставаться рядом с Тюдебодом у нее желания не было. Она не стала ждать, когда Эрих огласит список, подхватила свои вещи и направилась к повозке библиотекаря, так и не прикоснувшись к еде.
На завтра объявили отъезд людей Флодоара и отправку инструментов. Анкс не присутствовала при оглашении списка. Она все время находилась рядом со своим хозяином в повозке, но ночевать там не осталась: теплыми ночами ей больше нравилось спать под открытым небом, завернувшись в одеяло.
