— Это казино принадлежит мне. Все чеки твоего отца теперь у меня.
— Что было дальше? — Она спросила это почти шепотом.
— А дальше твой отец поставил Грейндж-хаус против всех своих долгов. И проиграл. Я дал ему полгода сроку, чтобы он мог заплатить. Вот почему я ищу его всю неделю. Шесть месяцев истекли позавчера. С воскресенья этот дом и все, что в нем находится, принадлежат мне.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Значит, все это правда?
Индия с отчаянием посмотрела на своего собеседника.
Фред Каррен, старший юрист фирмы, где работал Джим, уже много лет был их семейным адвокатом. Его лицо ясно говорило: надежды нет.
— Да, мисс Марчент, все это совершенно законно.
— И Грейндж-хаус принадлежит Эйдену Вулфу?
Мистер Каррен только кивнул. Индия откинулась на спинку стула. Все, было так, как сказал Эйден. Это он порекомендовал ей обратиться в адвокатскую контору и удостовериться во всем. Что ж, она удостоверилась. У ее семьи больше нет дома. Что дальше?
— Я была у адвоката, он все подтвердил, — сообщила она Эйдену, когда вечером тот появился в Грейндж-хаусе.
На этот раз он предстал перед ней таким, каким она привыкла его видеть: в костюме и в почти хрустящей белоснежной рубашке
— Я только прошу тебя дать нам неделю на сборы.
— Неделю? — Эйден вопросительно приподнял бровь. — На что вам так много времени? Я полагал, что часа будет вполне достаточно.
— Часа?..
Индия не верила своим ушам. Конечно, Эйдсн Вулф известен своей непреклонностью в том, что касалось бизнеса, но чтобы он оказался таким жестоким…
— Я еще даже не сказала маме…
И с трудом представляла, как это сделает. Матери пришлось столько пережить за последний год, что это известие просто убьет ее.
— И потом, нужно же какое-то время, чтобы упаковать вещи, — проговорила она, с трудом подбирая слова. — Я знаю, что дом принадлежит тебе, но есть личные вещи…
— А зачем тебе упаковывать вещи? — Эйдес взглянул на нее с искренним удивлением. Индия ответила ему тем же.
— Но мы же должны уехать отсюда?
— С чего ты взяла? Кроме того, насколько мне известно, ехать вам некуда.
Это Индия и сама прекрасно знала. Целый день она ломала голову, пытаясь придумать, где они могут поселиться хотя бы на первое время. Но так ничего и не придумала. И просто боялась предположить, что будет, когда отца выпишут из больницы.
— Не смеши меня, Индия. Вам нет никакой необходимости уезжать отсюда. Здесь достаточно комнат. Мне хватит одной спальни и кабинета для работы.
Индия недоверчиво посмотрела на него.
— Ты хочешь сказать…
— Будьте моими гостями.
Эйдес явно получал удовольствие от происходящего. Но она не намерена потворствовать ему в этом!
— Я скорей соглашусь спать на скамье в церкви!
— Дело, конечно, твое. — Эйдес равнодушно пожал плечами. — И конечно, если ты очень хочешь поспать на церковной скамье, я не вправе тебя останавливать. Вопрос в том, захочет ли твоя мать разделить с тобой эту скамью.
Он взглянул на нее, и где-то в глубине его темных глаз мелькнула усмешка. Ситуация определенно забавляла его. Индия почувствовала, что он снова чего-то недоговаривает.
Наконец он примиряющее улыбнулся:
— Индия, пожалуйста, не смотри на меня так сердито. Неужели ты и в самом деле решила, что я смогу, ни на секунду не задумавшись, выкинуть вас на улицу?
— То есть ты хочешь сказать, что собираешься выкинуть нас на улицу, умудренный долгими размышлениями?
Эйден слегка нахмурился.
— Ну, Индия, зачем ты так? Что же я, по-твоему, чудовище?
— По-моему, ты чудовище совершенно особой разновидности, из тех, что бросают своих невест не как-нибудь, а во время брачной церемонии! — вспыхнула Индия.
— Вот как? Но мне кажется, мы уже выяснили, что ничье сердце не осталось разбитым. Или я не прав? А может, ты все-таки пострадала?
— Не выдумывай! — Индия гордо вздернула подбородок.
— В таком случае, почему бы нам ни перенести наши переговоры из коридора, например, в гостиную? — А разве нам есть что обсуждать? — подозрительно спросила Индия.
— Иначе я не предлагал бы пройти в гостиную, — ответил Эйден и распахнул перед ней дверь.
Индия пожала плечами и нехотя вошла. Эйден последовал за ней и, не останавливаясь, направился к окну. Там, прямо за окном, почти заглядывая в комнату, раскинулся восхитительный сад. На него-то и любовался теперь Эйден.
— Твоя мать права — это самая красивая комната в доме. Нелегко ей будет покинуть это место, а?
— Неужели ты думаешь, она будет жить в твоем доме после того, как ты так низко подловил отца?
— Я его не подлавливал! Твой отец сам нажил себе неприятности. Или ты считаешь, что я специально следил за ним, устроил на него настоящую охоту? А тебе не кажется, что в таком случае я не спускал бы с него глаз и знал бы о его болезни? Я просто дал ему полгода сроку, чтобы он нашел деньги. Я, черт побери, ждал, что он сам придет ко мне! И только когда он не появился, я приехал сюда, чтобы выяснить, в чем дело.
— Могу представить себе, как ты упивался своей властью над ним, как рисовал себе свое триумфальное отмщение…
— Отмщение? — перебил ее Эйден. — А за что мне мстить ему? За то, что он был против нашей свадьбы? Но я ведь сам никогда не собирался жениться на тебе.
Индия вздрогнула. Даже теперь, двенадцать месяцев спустя, эти слова больно ранили ее. Она отошла подальше от Эйдена, встав так, чтобы между ними оказалось тяжелое кресло.
— Повторяю, дорогая моя, твой отец сам ввязался во все это.
— Нет!
Резко отвернувшись от окна, Эйден пронзительно глянул на нее. Индия невольно отступила, но он стремительно подошел к ней и поймал за талию.
— Это было твое казино! — напомнила Индия.
Эйден взорвался:
— И ты полагаешь, я силой затащил туда твоего отца? А потом держал пистолет у его виска, пока он подписывал чеки?
— Нет, — неохотно согласилась Индия. — Но ты же мог не принимать их!
— Мог, — кивнул Эйден, — но подумал, что уже давно пора проучить его.
— А заодно и заполучить Грейндж-хаус? Конечно, ты не мог упустить такой возможности! Ведь все оказалось так просто, даже жениться не пришлось! Она вдруг вспомнила слова отца, сказанные в тот день, когда она представила Эйдена родителям: «Помяни мое слово, дочка, ему нужна не ты, а то, что он может получить за тобой. Им движет не любовь, а жадность».
