Книга Проклятая книга, страница 51. Автор книги Дарья Иволгина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Проклятая книга»

Cтраница 51

Фюрстенберг, бывший магистр Ливонского ордена, разговаривал с князем Иваном Мстиславским. Поневоле сравнивал князь Иван Фюрстенберга с ландмаршалом Белем, который точно так же стоял перед русскими командующими и говорил с ними об истории ордена и о погибшей его славе.

Магистр держался иначе. Тоже с достоинством, но говорил исключительно о материях житейских. О золоте, о богатстве ордена, о его землях. Кто и как будет теперь этим владеть? Магистр просил отпустить его из Феллина вместе с орденской казной, но боярский совет не принял этого условия.

— Государь наш Иоанн Васильевич желает держать вас пленником, — был ответ Мстиславского, который недавно получил строгие указания: великого магистра не выпускать ни под каким видом!

Лицо магистра исказилось от ужаса, который старик даже не попытался скрыть. Весть об участи, постигшей ландмаршала Беля, уже дошла до Феллина, и большой радости оттого, что теперь во власти Иоанна Васильевича окажется Фюрстенберг со своими людьми, никто из ливонцев не испытывал.

— О, нет! — воскликнул Фюрстенберг, будто забывшись.

— К несчастью, такова воля государя, — развел руками Мстиславский. — Впрочем, от его лица обещаю вам, что вам будет оказана милость. Мы решили освободить только немецких наемников.

По щеке Фюрстенберга пробежала судорога, он сжал жилистый кулак, взмахнул им в воздухе и сквозь зубы проговорил:

— Лучше бы вы их повесили, а нас отпустили!

— К несчастью, это невозможно, — повторил Мстиславский, — такова воля нашего государя!

Фюрстенберг несколько мгновений глядел ему прямо в глаза. В водянистых выпученных глазах ливонца князь Иван отчетливо прочитал: «Ну и дрянь же ваш государь с его волей!». Ему даже почудилось, что ливонский магистр произнес эти слова вслух, и Мстиславский торопливо огляделся по сторонам. Но нет, свое мнение Фюрстенберг оставил при себе. Весьма благоразумно. Мстиславский, разумеется, не станет делиться своими соображениями с прочими русскими вельможами. Времена, судя по тому, как расправились с Сильвестром и Адашевым, настают чрезвычайно беспокойные. Еще припишут вышеуказанные мысли самому Мстиславскому!..

Послали за немецкими наемниками, которые охотно сдались в плен и даже согласились расстаться кое с каким оружием. Эти притопали на двор и встали, привычно сбившись в кучу. Глядя на них, князь Мстиславский вдруг как-то очень ясно осознал: они не в первый раз переживают поражение и плен. Их уже захватывали и продавали, их уже оценивали и покупали, им, бесправным пленникам, уже предлагали вступить в ряды победоносной армии — за более приятную плату, чем мог предложить прежний работодатель, ныне разбитый… Все это они уже переживали не по одному разу и теперь снова ждали повторения того же самого.

И Мстиславский, глядя на наемную сволочь, безмолвно поклялся себе: не будет для них повторения! Слишком уж уверены они в собственной безнаказанности! Сперва чинили разбой, как хотели, потом сражались — сражались, правда, недурно, — но в последний миг бросили своего нанимателя и теперь косят собачьим, просительным и вместе с тем нахальным взором в сторону победителя.

Нет. Пусть даже и не надеются.

И тут прибежал запыхавшийся вестовой.

— Князь! Государь батюшка! — крикнул он еще издали, размахивая сдернутой с макушки шапкой.

Мстиславский сдвинул брови. Фюрстенберг, стоя рядом, сжался. Он догадывался, что именно взволновало посланного.

— А говорили, в Феллине вся казна ливонская собрана! — задыхаясь, говорил он, от возбуждения проглатывая целые слоги. — А вот ни одного сундука целого здесь нет! Клянусь тебе!

Он вывернул карманы своего кафтана, как будто хотел показать, что не взял ни пенязя.

Мстиславский налился гневом, как грозовая туча — громом. Медленно повернулся всем корпусом в сторону старика великого магистра — теперь уже пленного и низложенного.

— Где сокровища ордена?

— У немцев, — не скрывая злорадства, отвечал Фюрстенберг и показал на них пальцем. — Их товарищи еще раньше разломали эти сундуки, забрали все, что там отыскали и бежали через те проломы в стенах, что сотворили храбрые русские саперы…

Доклад Фюрстенберга подтвердился почти тотчас: на площадь притащили еще десяток немцев, захваченных во время бегства русскими войсками. У тех имелись при себе довольно большие суммы ливонскими артигами, а также сокровища из золота и драгоценных камней.

Был среди них и тот рыжебородый наглец, который посмеялся над стариком, когда тот напомнил ему о чести.

Теперь рыжий выглядел далеко не так роскошно: русские недурно начистили ему физиономию. Один глаз наемника заплыл. Веко сделалось огромным, темно-синим с красными точками, оно наползло на око и как бы заменило его собой, безобразное и жуткое. Здоровый глаз, покрасневший и налитый слезами, все время дергался в орбите, как будто искал путей к спасению.

Магистр сказал ему:

— Вот и свиделись, сударь…

Немец шевельнул губами в окровавленной бороде. Пробормотал:

— Заступись, магистр!..

— Ладно, — сказал Фюрстенберг и обратился к князю Мстиславскому: — Прошу вас, господин, помиловать всех этих людей. Я по вашему лицу вижу, то вы предпочли бы вздернуть их всех высоко и коротко, без долгого разговора. Не берите на свою христианскую совесть такого поступка!

— Не будет ли моя христианская совесть более отягощена, если я отпущу их на все четыре стороны? — усомнился Мстиславский. — Вы — достойный человек, господин фон Фюрстенберг, и намного старше меня. Вы опытнее, и я склонен вас слушаться — как послушал бы собственного отца. Клянусь! Вы — прекрасный противник, учтивый, доблестный и честный, вместе с моим царем отдаю вам по заслугам и принимаю ваше предложение! Вы остаетесь в плену, а эти господа свободны идти на все четыре стороны!

Он повторил это громким голосом.

Немцы обрадованно захохотали, зашевелились, Приготовились расходиться. Но тут стрельцы, хорошо знавшие своего командира, остановили их. Ударами тупых сторон алебард заставили попадать на колени. И пока ошеломленные немцы стояли и потирали виски, стрельцы срывали с их поясов кошели, набитые краденым добром, снимали с их плеч хорошую одежду, отбирали у них кинжалы, пояса, сапоги, даже шапки, не говоря уж о браслетах и кольцах. Босые, в одних рубахах, немецкие наемники покинули Феллин под громкое улюлюкание русских и татар.

Пленный магистр холодно улыбался, глядя им вслед.

Он знал, куда они направляются.

Другого пути отсюда у них попросту не было. Не в Московию же им брести, в самом деле! Царь Иван немецких наемников на службу не возьмет. Нет, их дорога — к Сигизмунду, в Польшу. Или к Эрику, в Швецию.

Но в любом случае на их пути стоит город Рига. А в Риге, в одном из двух орденских замков, сидит Готард фон Кетлер, который теперь будет магистром. Вероятно — самым последним из магистров ордена. Нравственные понятия Кетлера и его характер были Фюрстенбергу очень хорошо известны.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация