У Артема было три таких, еще раньше, еще до Сухого: один —
командир, с выхваченным из кобуры крошечным пистолетом, он что-то кричал,
оглядываясь назад, наверное, звал свой отряд за собой, в битву. Двое других
стояли ровно, прижав к груди свои автоматы, они, наверное, были из разных
наборов, и играть ими никак не получалось: командир рвался в бой, призывно
оборачивался на своих доблестных воинов, а те замерли на посту, совсем как
пограничники Красной Линии, и до сражения им не было никакого дела. Странное
дело: вот этих солдатиков он помнил очень хорошо, четко так помнил, а мать, и
лицо ее, не мог никак…
Кузнецкий Мост содержался в относительном порядке, свет
здесь, как и на ВДНХ, был аварийный, вдоль потолка тянулась какая-то загадочная
железная конструкция, может, раньше она и освещала станцию. Кроме поезда, на
станции не было решительно ничего достопримечательного. — Я столько слышал, что
в метро много потрясающе красивых станций, а сам вот посмотришь — все они почти
одинаковые, — разочарованно поделился он с Михаилом Порфирьевичем. — Да что вы,
молодой человек! Тут такие красивые есть, вы не поверите! Вот Комсомольская на
Кольце, например, настоящий дворец! — принялся горячо разубеждать его старик. —
Там огромное панно, знаете, на потолке. С Лениным и прочей дребеденью, правда…
Ой, что же я это говорю, — быстро осекся он и шепотом пояснил Артему, — на
станции полно шпиков, агентов с Сокольнической линии, то есть Красной, вы меня
простите, это я все по-старинке ее зову… Так что здесь потише надо. Местное
начальство вроде как независимо, но ссориться с красными не хотят, поэтому если
те потребуют кого-то выдать, то могут и выдать. Не говоря уже об убийствах, —
совсем тихо добавил он и воровато осмотрелся по сторонам. Давайте-ка найдем
место для отдыха, я, честно говоря, ужасно устал, да и вы, по-моему, еле на
ногах стоите. Переночуем, а потом и дальше в путь.
Артем согласно кивнул, этот день действительно был ужасно
долгим и напряженным, и отдых был просто необходим.
Завистливо вздыхая и не отводя глаз от состава, Артем шагал
вслед за Михаилом Порфирьевичем. Из вагонов доносился чей-то веселый смех,
разговоры, в дверях, мимо которых они проходили, стояли усталые после рабочего
дня мужчины, курившие с соседями и чинно обсуждавшие события минувшего дня,
где-то, собравшись за столиком, сидели старушки и пили чай под маленькой
лампочкой, свисавшей с лохматого провода, сновали дети, и это тоже было для
Артема так необычно, на ВДНХ-то всегда царила напряженность, люди постоянно
были готовы ко всему. Да, собирались вечерком со своими друзьями тихонько
посидеть у кого-нибудь в палатке, но такого вот не было никогда — чтобы все
двери настежь, все навиду, в гости друг к другу запросто, дети повсюду.
Какая-то слишком уж благополучная была станция… — А чем они здесь живут? — не
выдержал Артем, догоняя старика, от которого он теперь уже отставал. — Как,
неужели вы не знаете? — вежливо удивился Михаил Порфирьевич. — Это же Кузнецкий
Мост. Здесь лучшие техники метро, большие мастерские стоят. Им сюда и с
Сокольнической линии везут приборы чинить, и даже с Кольца. Процветают,
процветают. Вот здесь бы жить! — мечтательно вздохнул он. — Но у них с этим
строго…
Напрасно Артем надеялся, что им тоже удасться отоспаться в
вагонах, на диванах. Посреди зала стоял ряд больших палаток, вроде тех, в
которых они жили на ВДНХ, и сбоку ближайшей из них аккуратно, по трафарету была
прорисована надпись: ГОСТИНИЦА. Рядом с ними выстроилась целая очередь из
беженцев, но Михаил Порфирьевич, отозвав администратора в сторонку, звякнул
медью, шепнул что-то волшебное, начинающееся на «Константин Алексеевич», и
вопрос был улажен. — Нам сюда, — приглашающим жестом указал он, и Ванечка
радостно загугукал.
Здесь даже подавали чай, и за него не надо было ничего
доплачивать, и матрацы на полу были такими мягкими, что упав на них,
подниматься страшно не хотелось. Полулежа на своем месте, Артем осторожно дул
на чай и внимательно слушал старика, который с горящим взглядом, забыв про свой
стакан, рассказывал: — Они ведь не над всей веткой власть имеют. Об этом,
правда, не говорит никто, и красные это никогда не признают, но ведь Университет
не под их контролем, и все, что за Университетом, тоже! Да-да, Красная Линия
продолжается только до Спортивной. Там, знаете, за Спортивной начинается очень
длинный перегон, когда-то давно там была станция Ленинские Горы, потом ее
закрыли… И вот как раз за Ленинскими Горами, там пути на поверхность выходят,
был мост. И понимаете, он от взрыва начал разрушаться и однажды рухнул вниз, в
реку, так что с Университетом связи не было никакой, почти с самого начала…
