— Мое имя Георгий, — хмуро выговорил он.
Они общались на смеси языков, известной всем, кто вел торговые дела и имел счастье разговаривать в порту с капитанами, матросами и торговцами.
— Георгий? Джордж? — повторил капитан. Откуда ты взялся? Говори!
— Только сумей меня понять, и я расскажу тебе все. Будь я проклят, если солгу! — ответил Георгий.
Англичанин хмыкнул. В плавании хороший рассказчик бывает незаменим. Он собирался зайти по пути в Лондон, еще в порты Ригу, Данциг и Росток. Рабочие руки тоже не помешают.
Поэтому «Джорджа» отвели в матросский кубрик, кое-как привели в порядок и представили капитану вторично.
— Я бежал из России, — сказал Георгий, — потому что у меня в этой стране очень злые враги. Я был с женщиной, которая возненавидела меня. Огромная змея преследовала меня, и я не знал покоя ни днем ни ночью. Я прятался от нее на крышах и в подвалах домов, но она неизменно находила меня, так что я никогда дважды не ночевал на одном и том же месте.
— Ты был в Новгороде, когда там безумствовала чума, — сказал капитан, выпуская кольца табачного дыма. Как многие его соотечественники, он пристрастился к заморскому зелью. — Расскажи, что там происходило. И как вышло, что ты уцелел.
— Чума, как и война, имеет особых избранников, — уклончиво отозвался Георгий. — Не всякий, кто оказывается на войне, погибает от сабли или пули. Не всякий в зачумленном городе непременно умирает от болезни. Ты мог в этом убедиться.
— О, — сказал англичанин, — ведь и Лондон помнит великую чуму! У нас об этом на память остались фарсы — Пляска Смерти… Ты слыхал о таком? Веселое представление. В общем хороводе танцуют богатый и бедный, мужчины и женщины, старики и дети, а возглавляет танец огромный скелет с косой… На праздниках иногда устраивают такие представления. Людям весело, потому что смерть — это единственное, что всех уравнивает. За исключением русской бани, разумеется, но далеко не всем так повезло — и в России побывать, и в бане нагишом поскакать… Церковь не слишком одобряет эти хороводы. В былые времена, говорят, заправил таких плясок, человека, изображающего скелет с косой, закапывали в землю живьем, вниз головой… Впрочем, теперь, в счастливое правление Елизаветы, никого за религию не преследуют.
— Да? — переспросил Георгий без особенного интереса. Его самого эти религиозные проблемы затрагивали мало.
Но для англичанина вопрос представлялся чрезвычайно серьезным.
— А как ты думал, русский? Когда у власти был добрый король Генрих, поначалу все сплошь были католиками, и страна процветала, как умела. Но затем Генрих спутался с этой шлюхой, с Анной Болейн. Нехорошо так говорить о почившей матери нынешней королевы, но… — Он вздохнул и поднял глаза к небу. — Королева Анна была протестанткой. Она отказывалась становиться королевской любовницей. Она выжидала. И в конце концов король отослал в монастырь свою добрую католическую супругу Екатерину Арагонскую и взял за себя протестантку Анну. А та не смогла подарить ему сына и в конце концов так замучила государя своей ревностью и разными требованиями, что он обвинил ее в неверности и отрубил ей голову.
— А разве Анна действительно была неверна Генриху? — полюбопытствовал Георгий. Эта история доходила до России, но в таких фантастических вариантах, что даже безродный и бездомный бродяга, никогда не читавший книг, не в силах был поверить ей. Рассказывали, например, будто у Анны обнаружились змеиные хвосты вместо ног, что у нее было шесть пальцев на руке, и она искусно скрывала это обстоятельство, пока однажды ее не вынудили разжать все шесть, когда подарили ей особенную лютню и долго хвалили игру королевы…
— Анна Болейн, разумеется, никогда не изменяла королю, — фыркнул капитан, — не так уж она была глупа, чтобы рисковать. Но она выкинула дважды, и оба раза выкинутые плоды были мальчиками. Генрих решил, что он проклят за то, что развелся с Екатериной. Впрочем, другие браки также не принесли ему желаемого наследника, о чем знает даже такой неотесанный олух, как ты.
— Я не… — начал было Георгий, но замолчал.
Англичанин засмеялся.
— И вот теперь у нас в семьях полное согласие, — сказал он. — Старшие сыновья все сплошь протестанты, а младшие — католики. На тот случай, если власть опять переменится. Потому что Мария Тюдор, добрая королева, казнила по всей Англии протестантов и отбирала у них поместья. Ждали, что Елизавета Тюдор поступит так же в отношении католиков, но Елизавета оказалась умнее своей благочестивой сестры. Она позволяет процветать и протестантам, и католикам, а себя объявила главой Церкви. Только я думаю, что самым важным для нашей королевы всегда будет благо Англии. Вот увидишь, она и Бога в этом убедит. У нее теперь со Всевышним очень короткие отношения, так что Он ее послушает.
Георгий в ответ рассказал историю Соломонии Сабуровой.
Англичанин выслушал его с интересом, однако под конец махнул рукой.
— Может, потомство Соломонии и живо. Бродит где-нибудь по свету, неприкаянное, как сам Каин, первоубийца, да только толку с этого никакого. Царь Иоанн сидит на своем престоле прочно.
Капитан проницательно посмотрел на своего пассажира и добавил:
— А если какой-нибудь Джордж и полагает, будто он сам и есть потомок этой несчастной монахини Соломонии, то ему следует как следует подумать, прежде чем предъявлять свои права на русский трон. Я знаю нрав царя Ивана. Об этом многие наши послы рассказывают. Суровый человек и очень боится за свою власть. Ты слышал об этом?
Георгий кивнул.
— Я благодарен тебе, капитан Тибс, за твою доброту. Если позволишь, я останусь у тебя на корабле.
— А работать ты умеешь? — спросил капитан, посмеиваясь. — Или только истории о королях и царицах рассказывать горазд?
— Поверь, капитан, я побывал на всяких работах, и самой неприятной из них было побираться по большим дорогам. Умел я и воровать, и подстерегать беспечных путников, чтобы ограбить их. Случалось мне наниматься к крестьянам во время сенокоса. Несколько раз мне поручали пасти коров, да только у меня вечно пропадали коровушки… То ли волк их уносил, то ли сами они терялись, а может, лихой человек угонял их и продавал в другом селе…
— Да, ты изрядный жулик, — согласился англичанин. — На моем корабле тебе придется туго. И если не хочешь отведать палки моего боцмана, работай на совесть!
— Выбора нет, — вздохнул Георгий. И отвесил капитану низкий поклон.
Тибс ухмыльнулся.
Однако вечером, когда английский капитан прохаживался по палубе своего весело бегущего корабля, его ждал неприятный сюрприз.
В воде он увидел странную извивающуюся полосу. В пене, кипящей за кормой корабля, мелькало что-то непонятное. Иногда оно отставало, иногда настигало корабль и начинало виться у бортов.
Оглянувшись по сторонам, Джереми Тибс подозвал одного из своих матросов.
— Вели новенькому, этому Джорджу, явиться сюда! — приказал он. — Немедленно! Если спит — разбудить! Если ест — отобрать миску!
