Девочка подняла камешек и запустила в своего друга. Нет, он, оказывается, на самом деле спал. Арилье вскрикнул и подскочил на месте.
— Ты что?! — ахнул он, увидев свою обидчицу. — Ты сошла с ума?
— Прости, Арилье, — она вздохнула и пожала плечами, всем своим видом демонстрируя раскаяние. — Я думала, ты прикидываешься спящим.
— Я спал, — сердито сообщил он.
— И что тебе снилось?
— Твой отец.
— Ты шутишь! — Она недоверчиво сощурила глаза, так что они превратились в две узенькие-преузенькие щелочки.
— Да нет, не шучу…
— И как он выглядел?
— Высокий. Очень высокий. Брови сросшиеся — как будто одна длиннющая бровь, а не две. Здоровенный нос. А лицо не как у тролля, кстати. У троллей лица круглые, даже у тебя… — Арилье задумался, припоминая свое видение. — У него — не такое, точно. У него лицо узкое.
— Угу, — сказала Енифар, рассматривая в свете заката камни у себя под ногами.
— Что? — удивился Арилье. — Ты его никогда не видела?
Девочка вздохнула, медленно покачала головой.
— Нет. Я только ощущала его присутствие. Его близость. Слышала голос. Иногда он брал меня на руки. Но и тогда я не могла рассмотреть его лица… Знаешь, я, наверное, была как будто внутри его души и совершенно не воспринимала его снаружи. Как отдельное тело.
— Если бы речь шла о матери, — сказал Арилье, — я мог бы еще поверить во все эти внутриутробные воспоминания. Но мы с тобой говорим об отце, ты не забыла?
— Нет. Просто… я никогда его не видела со стороны, и все тут. Честное слово, я знаю, о чем говорю. Ну, расскажи мне еще о нем.
— Забыл, — Арилье виновато улыбнулся. — Сон рассыпался. Так бывает…
Девочка выглядела разочарованной, но в конце концов махнула рукой.
— Ладно, выбирайся из-под своего дерева. Я хочу показать тебе горы на закате. Это по-настоящему красиво. Как и все по эту сторону границы. Мощно… похоже на троллей.
Арилье попробовал встать, однако почувствовал, как нечто удерживает его на месте. Он толкнул раба, заснувшего с опахалом поблизости.
— Эй, посмотри-ка, почему я не могу встать. Проснись, ленивая скотина!
Раб зашевелился, заморгал, попробовал было отодвинуться от Арилье… Как бы не так! Та же сила, что не позволяла Арилье отойти от ствола, мешала и рабу.
— Тут какая-то сетка, — сказал Арилье девочке. — Зажги факел от костра и посвети. Мне кажется, мы попали в ловушку.
— Думаешь, в этих горах кто-то охотится? — удивилась Енифар. — Интересно бы узнать еще, на какого зверя?
— Мне совсем не интересно, — огрызнулся Арилье. — Говорят тебе, я не могу встать.
— А мне вот интересно, — настаивала Енифар. — Потому что этот зверь может сюда прийти и… сам понимаешь! Если это крупный хищник, к примеру.
— Я ничего не хочу знать о крупных хищниках, — зарычал Арилье. — Просто зажги факел и посвети мне. И разбуди Данфара, у него есть хороший нож.
Енифар сунула ветку в костер. Тролль, спавший сладко, как набегавшийся пес, потянулся и открыл глаза.
— Уже вечер?
— Да, — ответила девочка. — И еще наш Арилье попался в какую-то ловушку. Тут, очевидно, промышляют охотники… Правда, интересно?
— Очень, — согласился Данфар. — Погоди, я с тобой. Нужно разобраться.
Они вдвоем подошли к дереву, под которым скорчились Арилье и раб с опахалом.
Енифар поднесла горящую ветку так близко, что Арилье почувствовал жар и невольно отодвинулся, а раб охнул: у него начала тлеть рубаха.
— Тут нет никаких веревок, — сказала Енифар. — Наверное, что-то более тонкое.
Но сколько она ни водила факелом, ничего не было видно.
— Может, капкан? — звевая, предположил Данфар.
— Нет, — сказал Арилье.
— В таком случае, тут ничего нет. Вылезай, — распорядилась Енифар.
— Не могу. Что-то нас удерживает. Что-то невидимое…
Енифар подняла голову наверх и снова увидела пляшущих светлячков.
И вдруг расхохоталась.
— А ты говорил, что я все выдумываю! — закричала она, ликуя. — А я не выдумываю! Мой отец оставил здесь эту ловушку, ага, мой отец! Он существует на самом деле! Мой великий, мой прекрасный, мой чудесный отец! Он снился мне.
— Он и мне приснился, — угрюмо напомнил Арилье.
— Ну конечно, потому что это — то самое дерево, — сказала Енифар. — Разгадка очень проста. Видишь светлячков? Они оставлены здесь нарочно.
— Ты хочешь, сказать, что все твои россказни про одинокое дерево и про тень, которая срастается с тенью дерева, — что все это правда? — медленно проговорил Арилье. Ему казалось, что он так и не пробудился от дурного сна.
— Ты же сам видишь, что это все так и есть, — подтвердила Енифар.
— Эй, погоди! — запротестовал Арилье. — Что же получается? Вы уйдете, а я останусь тут, навечно прикованный к одинокому дереву?
— Наверное… — Енифар оглянулась на Данфара, но тролль, во-первых, еще не до конца пробудился от сладких грез, а во-вторых, не вполне понимал, о чем здесь идет речь. — Я не знаю, Арилье. Есть ли способ тебя избавить?
— Но если я попался… Тут должна быть старуха с говорящим горбом… — Арилье сам понимал, что цепляется за соломинку. Все сходилось — и рассказ девочки, и сон. Непостижимая сила удерживала Арилье на месте. Ему хотелось плакать.
— Наверное, старуха окончательно истлела. А может, ты ее не замечаешь, — предположила Енифар.
Арилье чувствовал, что еще немного — и он расплачется.
— Я умру здесь рядом с рабом! Никогда в жизни не думал, что такое возможно! Я ненавижу рабство!
— Но тебе ведь нравится, когда от тебя отгоняют мошек! — рассудительно произнесла Енифар.
— Если выбирать между мошками и позорной смертью… — Арилье вздохнул.
И тут Данфар наконец проснулся и сказал:
— Да нужно просто срубить это дерево и оттащить его подальше.
Остаток ночи все были заняты делом. Енифар перетащила костер поближе к дереву и поддерживала огонь таким образом, чтобы тень лежала только на одной стороне. Рабы под предводительством Данфара рубили дерево мечом и резали его кинжалами.
Неприятность заключалась еще в том, что падать дереву предстояло на попавших в ловушку Арилье и раба. О чем думал раб, Арилье не знал и спрашивать не собирался, а сам Арилье с ужасом предвидел тот момент, когда тяжелый ствол накренится и навалится прямехонько ему на спину.
Но когда дерево затрещало и начало крениться, храбрый Данфар подбежал и подставил руки под падающий ствол. В результате в ловушке оказались уже трое.
