Интересно, как отнесется эльфячий поскребыш к тому обстоятельству, что его до самой квартиры выследил тролль? Ха, настоящий тролль! В Петербурге. Забавно, да?
А что, разве не тролль? Насильственно выброшенный из Истинного мира, Авденаго вовсе не намерен был отрекаться от своего прошлого. Воспитанник Морана и — чего уж там, назовем вещи своими именами! — его холуй. Авденаго — дахати Нитирэна, муж Атиадан, не последний в своем клане.
Дайте только время, и Авденаго возьмет Денисика за трепетное горло.
* * *
Денис приметил тролля на следующий день, когда выходил в булочную. Причем Авденаго не сомневался в том, что Денис смотрит именно на него — и именно с полным осознанием того тягостного факта, что общения им не избежать.
На свой счет Авденаго не обольщался: джинсы с дырой на колене и краденое пальто, пыльное и явно с чужого плеча, делали его похожим на бомжа. Да он, в сущности, и был бомжом. Берлога в коммунальном коридоре, где Авденаго скрывался в первые дни после своего возвращения, — не в счет. Он же не кошка, чтобы обитать в коробке под вешалками.
Выслеживая жертву, Авденаго совершенно не торопился. С пугающим, звериным терпением подпирал стену. Ждал, пока Денис с авоськами пойдет обратно домой. Когда тот показался, Авденаго отвалился от стены и шагнул навстречу. Даже улыбнулся — просим отметить этот факт отдельно.
— Привет.
— Пропусти, — сказал Денис, нехотя останавливаясь.
— А что это у тебя в сумочке? — спросил Авденаго, берясь за авоську. И весело глянул Денису в глаза: — Да ты не бойся.
— Тебя никто не боится, — сказал Денис, чувствуя себя глупо.
— Ну, кое-кто все-таки побаивается, — заверил его Авденаго. — Кое-кто, у кого в голове чуть побольше опилок, чем у Винни-Пуха. Знаешь таких?
Денис молчал. Ему вдруг сделалось скучно. Вот от таких занудных гопников он и хотел уйти — уйти навсегда, к Серой Границе. Лучше десяток троллей, чем один, с позволения сказать, гоблин.
И тут Авденаго приблизил к нему свое бледное лицо с шелушащейся кожей и белыми бровями, и тихо, совсем тихо прошипел:
— Я не гоблин, ты, идиот. Я тролль.
А затем отпрянул и засмеялся. Больно уж растерянный вид был у Дениса. Тот явно никак не ожидал, что молодой бродяга прочитает его мысли.
— Что, не ожидал? — развязно осведомился Авденаго. Ему понравилось угадывать.
— Да, — признался Денис.
— Слушай, я у тебя там бублики видел, — Авденаго кивнул на авоську. — Сто лет бубликов не ел.
— Бери. — Денис протянул ему один бублик из упаковки.
— Их бы с чаем, — вздохнул Авденаго.
— Извини, домой пригласить не могу, — ответил Денис. Ему показалось, что голос его звучит достаточно твердо.
— Тогда дай десятку на «фанту», — не попросил, а приказал Авденаго.
Денис вынул из кармана и вручил ему десять рублей.
— Ну, пока, — бросил Авденаго, уходя.
Денис вернулся домой смущенный, задумчивый. В общем-то в поведении неприятного субъекта не было ничего особенного. Только вот, наверное, не стоило ему деньги давать. Теперь не отвяжется. И мама, если узнает, распереживается. Как можно, Денисик, разговаривать с незнакомыми! Он наверняка связан с криминальными элементами. Ты не знаешь, а у Изольды Ивановны квартиру так обчистили.
Денис отнес покупки на кухню, а сам вернулся к телевизору. Под отрешенно-мрачный голос ведущего, рассказывающего о загадках смерти Екатерины Второй, — ох, неспроста преставилась государыня после таинственной беседы с монахом Авелем! — Денис покушал фрикадельки с томатной подливкой, подремал. Когда он проснулся, какой-то человек, подключенный к искусственному интеллекту (интеллект страшно мигал разноцветными лампочками и был похож на спрессованную новогоднюю елку), панически кричал:
— Я вижу будущее!
Денис тоже видел будущее. И заключалось оно в том, что завтра парень в вихлявом пальто опять будет околачиваться возле подъезда и гнусно ухмыляться. После маминых фрикаделек и сладкого сна видение показалось особенно неприятным, но Денис нашел в себе внутренние силы справиться с этим и попросил сладкого чаю и какого-нибудь варенья. Мама радостно всполошилась. У нее имелись вишневое и яблочное, покупной джем из смородины, а еще от Нины Анатольевны с ее дачи — из крыжовника. Она несколько раз меняла решение и в конце концов принесла то, что от Нины Анатольевны.
— Все-таки домашнее, хотя она, конечно, не как я делает, — сказала мама.
— Очень вкусно, — одобрил Денис еще до дегустации.
Мама глубоко вздохнула, колыхнув грудью, и вышла из комнаты. Пусть Денечка отдыхает. Он ведь так натерпелся.
После изнурительно долгой рекламы начался увлекательный фильм «Человек-лярва». Денис сунул под локоть подушку с вышитым геометрическим узором, — «бабулечкина память», — и с наслаждением приник к экрану.
Искусственный интеллект не обманул: на следующий день Авденаго вполне ожидаемо выскочил перед Денисом. Тролль караулил свою жертву, забравшись на низкую толстую ветку старой ивы, росшей во дворе, посреди чахленькой клумбы. Когда Авденаго спрыгивал с ветки на снег, пальто взвилось за его плечами, как плащ, а серые глаза сверкнули желтым огнем.
Все эти спецэффекты пропали втуне. Денис посмотрел на своего преследователя весьма тускло.
— Что тебе надо? — осведомился он.
— А что у тебя есть? — вопросом на вопрос ответил Авденаго.
Денис неопределенно пожал плечами.
— Десятку могу дать, — предложил он.
Авденаго расхохотался.
— Больше ничего?
— Ну, рублей двадцать.
— И это все?
— А чего тебе надо? — спросил Денис.
Таким образом, круг замкнулся.
Авденаго несколько мгновений рассматривал его, топчась на снегу, а потом вполне серьезно ответил:
— Того же, что и тебе. Вернуться.
* * *
Мамы дома не было. Ушла на работу, пока Денис еще спал.
Авденаго топтался на пороге.
— Обувь сними, — приказал Денис.
— А тебе-то что? — фыркнул Авденаго, сковыривая с ног кроссовки. — У тебя ведь мамочка полы моет. Ты сам, небось, ручки не пачкаешь.
— Просто разуйся, — повторил Денис. — Не рассуждай.
— Командуешь? — прищурился Авденаго.
— Ты у меня дома, между прочим, а не наоборот, — напомнил Денис.
— Ох, попадись ты мне у меня дома! — обрадовался Авденаго.
— Что ж ты не у себя дома?
— То, — сказал Авденаго, мрачнея. — Мой дом — там. В долине Гарагар. Понял? Мой клан, моя жена. Все осталось в Истинном мире. А я здесь торчу, как дурак.
