Эш сказал, что придет через час. Они с Парвин добирались до апартаментов добрых десять минут по запутанному лабиринту коридоров. По словам горничной, эта запутанная система должна была остановить врагов, если тем удастся пробраться в замок.
София быстро разделась и погрузилась в теплую воду. Несмотря на успокаивающий аромат, на журчание воды, она вся дрожала и никак не могла прийти в себя. Все же она постаралась взять себя в руки. Ей не хотелось, чтобы Эш застал ее в ванной, не хотелось вылезать из ванны обнаженной, мокрой под его пристальным взором. София вытерлась, но не стала надевать шелковую ночную рубашку. Вместо этого она обернулась полотенцем. Может, увидев ее в таком виде и представив, что под полотенцем ничего нет, Эш захочет ее, как тогда, в самолете.
Послышались шаги за дверью. Все внутри Софи сжалось. Конечно, он сразу же начнет сравнивать ее с Насрин и конечно же сразу поймет, насколько она ей проигрывает. Зачем она завернулась в это полотенце?! Но у нее уже не было возможности что-то предпринять, поскольку деревянные двери распахнулись и в комнату вошел Эш.
На нем был очень красивый, искусно вышитый халат, но эта вычурная роскошь только подчеркивала мужественность Эша. Тени, отбрасываемые светильниками, резко обрисовывали его скулы, но глаза, несомненно обращенные на Софи, оставались в тени.
Он закрыл двери. В комнате было настолько тихо, что София слышала, как громко стучит ее сердце.
— Если нам повезет, и ты быстро забеременеешь, мы оба будем избавлены от этих интимных обязанностей, которые нам обоим в тягость.
Вот он и поставил точку. Ясно заявил, что женился на ней не испытывая к ней ни малейшего влечения, сам себе сказал Эш. Для кого он это сказал? Для себя или для нее? Разве было неправдой то, что он не может подавить все более возрастающее желание? Что он вот-вот может потерять контроль над собой? Но он должен контролировать себя, должен помнить, что представляет собой этот брак.
Он начал расстегивать халат. София поняла, что не может отвести от него глаз, как кролик от удава. Эш сбросил халат и медленно подошел к ней. Теперь он был полностью обнажен. Эш был хорошо сложен — мускулистый, поджарый, с длинными руками и ногами, он напоминал классические древнегреческие статуи. София увидела шрам на его бедре — результат падения во время игры в поло. Алекс как-то упомянул об этом. Софи с ужасом подумала, что всю свою жизнь она бережно хранила любую информацию об Эше, любые мелочи, касающиеся его. Это опасные мысли, успела она сказать себе. Взгляд Софи поднялся от бедра Эша чуть повыше, она поняла, что Эш уже готов подтвердить свои права на нее. Сердце гулко забилось — София вдруг вспомнила, сколько раз она представляла себе Эша, ласкающего ее тело. Желание помимо ее воли начало охватывать ее.
Другой мужчина, не он, конечно же попался бы, поймав этот несомненно отработанный восхищенный взгляд. Эш с трудом пытался овладеть собой. Он понимал, что этот взгляд, это поведение — результат ее богатого сексуального опыта. Но сколько он ни пытался убедить себя в том, что они оба — взрослые люди с довольно богатым опытом, опытность Софи одновременно ранила и возбуждала его. В ней слишком много сексуальной чувственности, думал Эш, она переигрывает, хотя другой мужчина, не он, уже попался бы на этот крючок. Но уже в следующее мгновение он ощутил огромное желание зарыться лицом в облако ее темных волос, гладить ее тело, обхватить пальцами ее твердые соски и немного сжать их, в то время как Софи будет охватывать все большее желание, он хотел проникнуть в нее. Хотел обладать ей так, как никакой мужчина до него не обладал ей. Он понял, что тоже попался на крючок, но срываться с него не мог и не хотел.
Он подхватил ее на руки и понес к кровати. Софи была легкой как перышко.
Когда он положил ее на кровать, его руки почти полностью обхватили ее тонкую талию, потом поднялись выше, к груди. Ее груди удобно ложились в его руки, ее кожа была мягкой и шелковистой, она издавала возбуждающий сладковатый аромат. От его прикосновений соски Софи напряглись, и он легонько сжал их большим и указательным пальцем. Софи вскрикнула от наслаждения и натянулась, как струна. Тогда Эш нежно обхватил сосок губами и начал посасывать его. Софи застонала.
Да, конечно, она знает все эти маленькие штучки, чтобы партнер почувствовал себя на высоте. Что же, он тоже может играть в эту игру. Он легко провел языком по одному соску, затем по другому, а в это время рука его опускалась все ниже и ниже по ее животу к ее нежной, ждущей его плоти. Софи выгнулась, прижимаясь к нему всем телом, ее бедра раздвинулись, как бы приглашая его.
В любое мгновение он мог овладеть ею. Ее тело жаждало этого, но Софи хотелось, чтобы эти ласки длились еще и еще. Ей было почти все равно, что в его ласках не было чувств — только опыт и техника. Но все-таки ей хотелось нежности, хотелось, чтобы Эш поцеловал ее.
Эш начал двигаться между ее бедрами, готовый войти в нее, и тут, совершенно непроизвольно, у нее вырвалось:
— Поцелуй меня, Эш, пожалуйста!
Она обхватила обеими руками его голову, зарывшись пальцами в его густые волосы, притянула ее к своему лицу.
Слишком много страсти, он не должен соглашаться, должен оттолкнуть ее, но ее широко открытые глаза, полные желания, приоткрытые губы манили его, и Эш не устоял. Он начал покрывать ее рот легкими поцелуями и понял, что пропал. Это оказалось слишком опасным, слишком интимным. Секс — это одно, поцелуи — совсем другое. Там — страсть, здесь — чувства. Но если она хочет играть в эту игру, он тоже сможет, и эта игра не заденет чувств.
— Если тебе нужны поцелуи — ты их получишь, — прошептал он, не в силах оторваться от ее сладких, трепещущих губ.
Эш ласкал тело Софи, покрывал поцелуями ее лицо. Добравшись до ее нежного уха, он начал покусывать его. Софи издала низкий стон, ее глаза широко распахнулись и потемнели. Казалось, они ничего не видели.
Она оказалась самой чувственной и опытной из его женщин. Ни одна из них не смотрела на него так, ни с одной из них он не чувствовал себя столь мужественным. Эшу не следовало целовать ее. Поцелуи помешали ему, он потерял контроль. Он обхватил голову Софи и с силой поцеловал ее в губы, его язык нашел ее язык. Казалось, он пытался выплеснуть весь свой гнев в этом поцелуе. Эш больше не мог себя контролировать.
Софи никогда такого не испытывала, она почти не контролировала себя. Ее руки то ласкали его плечи, то впивались ему в спину, в экстазе она прижималась к телу Эша, желая слиться с ним.
Эш проникал все глубже и глубже в нее. Внезапно он ощутил преграду и остановился. Этого не могло быть, она наверняка устроила очередной фокус! Он продолжил движения более осторожно. Но это было действительно так, это было невероятно, но она была девственницей! Это меняло все, он не мог продолжать. Не сейчас. Он должен все выяснить.
Эш лежал на ней, и она не могла ничего сделать. Софи была столь возбуждена, что не подумала, не вспомнила о своей девственности. Точнее, о том, что не сказала Эшу о ней. «Но ему-то все равно», — подумала она.
