— Пусть медики просто на тебя взглянут, — сказал мужчина, — пока я буду задавать вопросы, если ты не возражаешь.
Он дал сигнал врачам из «Скорой помощи». Я поняла, что в этом споре мне не победить.
— Хорошо, — сказала я.
Закрыла глаза, но все равно видела кровь. И мух.
Но где же собака?
Я открыла глаза и поискала ее взглядом, но ее нигде не было видно.
Приблизился медик, и я попыталась сосредоточиться на том, чтобы не выглядеть безумной. Я дышала медленно и ровно, пока он светил маленьким фонариком мне в глаза — сперва в один, потом в другой. Он осмотрел меня, но как раз когда он вроде бы заканчивал осмотр, я подслушала слова женщины-детектива:
— Где, к дьяволу, Диаз?
— Говорит, скоро будет здесь, — ответил мужчина, разговаривавший со мной минуту назад.
— Хочешь пойти и получше привязать собаку? — спросила женщина.
— Э-э… Нет.
— Я не хочу к ней прикасаться, — сказала женщина. — Я видела, как по ее шкуре ползают блохи.
— Леди и джентльмены, вот вам полиция Майами.
— Иди к черту, Гадсен.
— Успокойся. Собака никуда не денется. Она едва может ходить, не то что бежать. Дело не в том. Это питбуль, и ее просто усыпят.
— Собака никак не могла этого сделать. Парень споткнулся и раскроил себе череп о кол рядом с грудой деревяшек, видишь? Даже не нужно дожидаться спецов, чтобы это определить.
— Я и не говорю, что это сделала собака. Я просто говорю, что в любом случае придется ее усыпить.
— Плохо.
— По крайней мере ее избавят от страданий.
После всего, через что прошла эта собака, ее усыпят. Убьют.
Из-за меня.
Я снова почувствовала тошноту. Рука моя задрожала, когда медик измерял мой пульс.
— Как ты сейчас себя чувствуешь? — спросил он негромко.
Глаза его были добрыми.
— Прекрасно, — солгала я. — Правда. Теперь со мной все в порядке.
Я надеялась, что, если все время буду это твердить, этого хватит, чтобы убедить его: я говорю правду.
— А что?
— Тогда мы закончили. Детектив Гадсен?
Мужчина-детектив и женщина в костюме подошли к нам, и мужчина — детектив Гадсен — поблагодарил медика, двинувшегося обратно к машине «Скорой помощи». Вокруг кишели другие люди, некоторые в форме, некоторые в штатском. Подъехал фургон, на задней части которого были выведены по трафарету слова «Судебный патологоанатом».
Скользкий страх обволок мой язык.
— Мара, так? — спросил детектив Гадсен, а его партнерша вынула записную книжку. Я кивнула. — Как твоя фамилия?
— Дайер, — ответила я.
Партнер Гадсена это записала. Подмышки ее желто-коричневого костюма потемнели от пота. Его подмышки тоже. Но, хотя я впервые приехала в Майами, мне не было жарко. Я дрожала.
— Что тебя сюда сегодня привело, Мара? — спросил Гадсен.
— Э-э… — Я сглотнула. — Это я позвонила и подала жалобу насчет собаки.
Не было смысла лгать на этот счет. Я оставила свою фамилию и номер телефона, когда говорила с офисом отдела по отлову животных.
Детектив не отвел глаз, но я заметила, что выражение его лица изменилось. Он ожидал, пока я продолжу. Я откашлялась:
— Я просто хотела заглянуть после школы и проверить, увезли ли собаку.
Он кивнул.
— Ты видела еще кого-нибудь, когда была тут нынче утром?
Я покачала головой.
— В какую школу ты ходишь? — спросил он.
— В Кройден.
Женщина-детектив записала и это. Мне очень не нравилось, что она все записывает.
Гадсен задал еще несколько вопросов, но я все время невольно искала глазами собаку. Должно быть, пока меня осматривал медик, мертвое тело убрали, потому что оно исчезло. Металлическая дверь захлопнулась, и я подпрыгнула. Я и не заметила, как детектив Гадсен перестал говорить. Теперь он ожидал моего ответа.
— Простите, — сказала я.
Несколько больших дождевых капель ударили по металлу и жестяному лому, как пули. Снова собирался пойти дождь, и скоро.
— Простите, я не слышала, что вы сказали.
Детектив Гадсен внимательно рассматривал мое лицо.
— Я сказал, что моя напарница проводит тебя до кампуса.
Судя по виду женщины-детектива, ей хотелось войти в дом.
— Со мной и вправду все просто прекрасно.
Я улыбнулась, демонстрируя, насколько со мной все прекрасно.
— Тут совсем недалеко. Но все равно спасибо.
— Мне все-таки хотелось бы, чтобы…
— Она сказала, что с ней все прекрасно, Винс. Иди-ка и взгляни на это, ладно?
Детектив Гадсен внимательно посмотрел на меня.
— Спасибо за звонок.
Я пожала плечами.
— Я должна была что-то сделать.
— Конечно. Если вспомнишь что-нибудь еще, — сказал детектив, протягивая мне свою визитку, — звони мне в любое время.
— Позвоню. Спасибо.
Я пошла прочь, но, завернув за угол, прислонилась к прохладной оштукатуренной стене и прислушалась.
По гравию похрустывали чьи-то шаги; вскоре к ним присоединились еще одни. Детективы разговаривали друг с другом, в разговор вступил третий голос, которого я не помнила. Наверное, кто-то зашел в дом прежде, чем я сюда добралась.
— Скорее всего, он умер семь часов назад.
— Итак, примерно в девять утра?
В девять. Спустя несколько минут после того, как я от него убежала. Я не могла сглотнуть, в горле пересохло.
— Это мое предположение. Жара и дождь мешают точно определить время. Вы же знаете, как это бывает.
— Знаем.
Потом я услышала что-то насчет температуры, трупных пятен, падения из-за того, что человек споткнулся, и траекторий — сквозь громкий гул крови, пульсирующей в ушах. Когда шаги и голоса стихли вдали, я рискнула выглянуть из-за угла.
Они ушли. Может быть, в дом? И под таким углом я увидела собаку. Она была некрепко привязана к покрышке в дальнем конце двора, ее шерсть сливалась с землей. Дождь теперь лил ровно, беспрестанно, но она даже не вздрагивала.
Не думая, я побежала к ней. Моя футболка промокла насквозь. Я огибала мусор и детали машин, ступая как можно осторожнее. Спасибо дождю за то, что он скрывал звук моих шагов. Но, если кто-нибудь в доме обратит внимание на происходящее снаружи, меня, наверное, услышат. И точно увидят.
Когда я добралась до собаки, небеса мстительно разверзлись. Я опустилась на колени, чтобы отвязать ее от покрышки. Потом слегка потянула за привязь.
