— Заметано, — с чувством безнадежности сказала я. — Мы закончили?
— Такие неблагодарные личности мне еще не встречались, тебе в этом нет равных, — задумчиво проговорил он.
— Ты прав, — ровным голосом сказала я. — Спасибо, что спас. Мне надо идти.
Я двинулась было прочь.
— Не так быстро!
Ной потянулся к моему здоровому запястью. Он осторожно взял меня за руку, и я повернулась. Сердце отвратительно трепыхалось.
— У нас все еще есть проблемы, — сказал он.
Я непонимающе смотрела на него. Он все держал меня за руку, и это влияло на мой разум.
— Все думают, что мы вместе, — сказал Ной.
Ох. Ему нужен был путь к спасению. Конечно же, ведь на самом деле мы не были вместе. Я была просто… Не знаю, кем я была для него. Я уставилась в землю, ковыряя мощеную дорожку носком теннисной туфли, как надутый ребенок, пока решала, что же сказать.
— Расскажи в понедельник своим друзьям, что бросил меня, — в конце концов заявила я.
Ной выпустил мое запястье с искренне недоумевающим видом.
— Что?
— Если ты расскажешь, что порвал со мной после уикэнда, все рано или поздно об этом забудут. Расскажи им, что я слишком приставучая или еще что-нибудь.
Ной слегка приподнял брови.
— Именно это и было у меня на уме.
— Прекрасно, — сказала я, озадачив саму себя. — Я подыграю во всем, что потребуется, ладно?
— Воскресенье.
— Извини?
— Мне требуется воскресенье. На субботу у родителей есть задумки, но в воскресенье я свободен.
Я не поняла.
— И?
— И ты проведешь этот день со мной.
Такого я не ожидала.
— Да ну?
— Да. Ты у меня в долгу.
И он был прав: я была перед ним в долгу. Ною ничего не стоило повести себя так, чтобы мечта Анны и мой кошмар стали явью; он мог бы просто сидеть, пожимать плечами и таращиться. Этого бы хватило, чтобы я была опозорена на всю школу.
Но он этого не сделал. Он спас меня, и я не могла даже представить почему.
— Есть ли смысл спрашивать, что ты собираешься заставить меня делать в воскресенье?
— Вообще-то нет.
Ладно.
— Есть ли смысл спрашивать, что ты собираешься делать со мной?
Он озорно ухмыльнулся.
— Вообще-то нет.
Невероятно.
— Наши занятия будут подразумевать понятие «безопасный»?
— Это будет зависеть целиком и полностью от тебя.
Ной придвинулся невозможно близко, он был всего в нескольких дюймах от меня. Я видела его веснушки, прятавшиеся под щетиной.
— Я буду ласков, — добавил Ной.
У меня перехватило дыхание, когда он посмотрел на меня из-под ресниц, уничтожая взглядом.
Я сощурилась.
— Ты зло.
В ответ Ной улыбнулся, поднял палец и легонько постучал по кончику моего носа.
— А ты — моя.
С этими словами он пошел прочь.
24
После школы Даниэль ожидал меня у задней калитки. Он перевесил перегруженный рюкзак на другое плечо.
— Ну-ну. Разве это не тема для пересудов всего города?
— Новости здесь разносятся быстро? — спросила я.
В тот же миг я заметила, что на меня поглядывают другие ученики Кройдена. Мы с Даниэлем пошли к машине.
— Наоборот, дорогая сестра. Я услышал, чем закончилось представление возле обеденных столов, только полтора часа спустя. Поговорим об этом? — спросил Даниэль, когда мы добрались до машины.
Я резко засмеялась, открыв дверцу и нырнув внутрь.
— Нет.
Даниэль последовал за мной меньше чем через секунду.
— Ной Шоу, вот как?
— Я сказала нет.
— Когда это случилось?
— Нет — значит нет.
— Ты ведь не думаешь, что без моей помощи тебе разрешат выбираться из дома с этим парнем?
— И все равно — нет.
Даниэль вырулил с парковки.
— Что-то мне подсказывает, что ты передумаешь, — сказал он.
И улыбался дороге перед машиной весь путь домой. Это так раздражало. Когда он зарулил на подъездную дорожку, я выскочила с пассажирского сиденья, краем глаза заметив младшего брата, который сидел на корточках у кустов, отделявших наш участок от соседского. Даниэль уже ушел в дом.
Я подошла к Джозефу. Как и вчера, с ним, похоже, все было в порядке. Как будто я и не попадала в больницу. Мне хотелось позаботиться о том, чтобы так и было дальше.
— Привет, — сказала я, приблизившись. — Что…
Черная кошка, которую гладил Джозеф, приоткрыла желтые глаза-щелочки и зашипела на меня. Я сделала шаг назад.
Джозеф убрал руку и повернулся, не вставая с корточек.
— Ты ее пугаешь.
Я подняла руки, защищаясь.
— Извини. Идешь в дом?
Кошка тихо мяукнула и метнулась прочь. Брат встал и вытер руки о рубашку.
— Теперь иду.
Едва очутившись внутри, я бросила сумку у стола в прихожей. Не обратив внимания на то, что в сумке что-то хрустнуло, я прошла на кухню. Зазвонил телефон, и Джозеф кинулся к нему, чтобы ответить.
— Резиденция Дайеров, — официально сказал он. Уморительный у меня брат. — Подождите, пожалуйста.
А потом, прикрыв трубку:
— Это тебя, Мара, — сказал он. — И это ма-а-альчик, — пропел он.
Я возвела глаза к потолку, но призадумалась, кто бы это мог быть.
— Я поговорю в своей комнате, — сказала я, и Джозеф зашелся хихиканьем.
Ужасно.
Убравшись с глаз его долой, я трусцой преодолела оставшийся путь и взяла трубку.
— Алло?
— Алло, — ответил Ной, подражая моему американскому акценту.
Но я все равно узнала голос.
— Откуда у тебя мой номер? — выпалила я, не успев подумать.
— Это называется «расследование».
По голосу было ясно, что он самодовольно ухмыляется.
— Или «преследование».
Ной захихикал.
— Когда ты злишься, ты просто очаровательна.
— А ты — нет, — ответила я, но невольно улыбнулась.
— В какое время мне заехать за тобой в воскресенье? И где именно ты живешь?
