И лишь когда молодой человек поднялся, чтобы в последний раз покинуть полицейский участок, между ним и комиссаром произошел еще один короткий, но важный разговор.
— Я не сказал бы, что вы очень расстроены.
— Я потрясен… Я не нахожу себе места. И до сих пор не могу поверить в случившееся.
— Интересно, а почему именно в этот вечер вы решили разорвать помолвку?
Молодой человек с тоской посмотрел на комиссара Галанте:
— Видите ли, для меня этот вечер ничем не отличался от всех других.
— Знаю, знаю, — сказал Галанте, человек с проседью в волосах и ледяным взглядом. — И все-таки это еще одно странное обстоятельство в весьма и весьма странной истории. Вы не находите?
— Не знаю, к чему вы клоните, господин комиссар, но я нахожу ваши инсинуации совершенно неуместными.
— Синьор Риччи, убийство двадцатилетней девушки — и какое убийство! — это не шутка, — твердо сказал комиссар. Потом он попытался изобразить улыбку. — Еще минутку. И почему бы вам не присесть?
— Я лучше постою. У вас уже есть какая-то версия?
Комиссар не ответил. Казалось, он целиком занят своей трубкой, которую принялся чистить.
— Там, наверное, должны быть какие-то следы, отпечатки.
— Ни одного постороннего.
— Но убийц наверняка было несколько.
Галанте покачал головой:
— Похоже, нет. И не забывайте, что в это время шла сильная гроза. Следов мы не отыскали.
— Может быть, они уже укрылись в доме.
— Вы продолжаете думать, что это была преступная группа. Интересно. К сожалению, гипотеза о групповом преступлении несостоятельна. Какой смысл банде жестоких убийц убивать спокойную девушку из хорошей семьи? Логичнее предположить, что убийца действовал один. Однако это никак не вяжется с орудием преступления. Никто не мог бы использовать его в одиночку.
Джакомо вздохнул:
— Могу я сказать вам, что первое пришло мне в голову, о чем я постоянно думаю?
— Для этого мы тут и находимся.
— Не знаю почему, только все это выглядит как ритуальное убийство.
Галанте перестал набивать трубку.
— Ритуальное убийство? Что вы имеете в виду?
— Логика здесь не поможет. Я хочу сказать, что тут могли вмешаться неведомые нам силы. Словом… возможно, Анна должна была умереть.
— Должна была? Но почему?
Молодой человек пожал плечами:
— Вот это уже вопрос не ко мне. Хотя у меня почему-то возникло такое ощущение.
Жуткое ощущение терзало его, хотя он и не показывал этого. Мать и Анна, женщины, занимавшие в его жизни больше всего места, обе были убиты одинаковым и притом варварским способом: не обычным оружием, но железным предметом. А ведь железо издревле использовали во время ритуальных жертвоприношений.
Между тем Галанте рассуждал:
— Но у нас тут нет последователей ни вуду, ни макумбы.
[5]
И даже черные мессы никогда не заканчиваются убийством. Да что я говорю? Мы обыскали весь дом от подвала до чердака: вилла Монфорти — самый что ни на есть нормальный жилой дом, ни о каких черных мессах и сатанинских ритуалах там и речи быть не может. — Он поднял голову, желая получше рассмотреть бледное лицо молодого человека, и, похоже, не сразу решился продолжить разговор. — Нам известно… я знаю, что вы являетесь членом одного кружка.
Джакомо выпрямился:
— И что же?
— Лига обиженных. Какое странное название. И что же вы представляете собой? Нечто вроде масонов? Словом, каковы ваши цели?
— Вам должно быть известно также, кто наш духовный отец.
— Да, известно — падре Белизарио. И ничего не могу сказать на его счет.
— В таком случае, я думаю, тема закрыта.
— Да, конечно. — Комиссар поднялся, желая проводить юношу до дверей. — У меня еще только один вопрос, если позволите.
— Говорите же, — сказал Джакомо, взявшись за ручку двери.
— У вас, молодого человека из прекрасной семьи, блестящего студента, что может быть общего с таким типом, как Борги? Оккультист, хиромант, астролог и бог весть что еще.
Джакомо жестом прервал его:
— Комиссар, полагаю, я имею право на личную жизнь, свою, и только свою, я вправе заводить друзей и знакомых по собственному желанию.
— Но Борги был замешан в каких-то историях, связанных с обманом и мошенничеством. Нет, осужден он не был, но обвинения против него выдвигались.
— Синьор Винчипане подтвердил вам мои слова: до убийства, во время его совершения и после него мы были вместе. Мне кажется, на данный момент этого вполне достаточно. Разумеется, я всегда в вашем распоряжении.
Когда Джакомо вышел, Галанте тихо прикрыл за ним дверь и вернулся к столу, бормоча:
— Спесивые и наглые. Да что они о себе мнят, эти папенькины сынки? — Он уселся, вытянув ноги под столом, и снова занялся своей трубкой. — Ритуальное убийство. Какая странная мысль!
Но где же на самом деле был Джакомо в тот вечер — после того, как покинул дом Анны?
Несмотря на буйство грозы, «БМВ» летел быстро, без всяких задержек, словно асфальт был совершенно сухим. У Порта-Кастильоне Джакомо свернул направо на виа Сан-Мамоло, спустя немного опять направо и поднялся вверх по головокружительно крутому подъему на виа Оссерванца.
Джакомо срезал повороты и словно не замечал обрыва справа от дороги, который был виден все хуже, а между тем становился круче. Впрочем, он не обращал внимания и на движение машин, их, правда, почти не было.
На самом верху крутого подъема, где виа Оссерванца переходила в виа Гаибола и соединялась с виа Колли, машина остановилась на открытой, почти совсем забитой, парковке. В нескольких шагах отсюда находилась большая дискотека, и шум дождя перекрывался простым, четким до безумия, ритмом рок-музыки, гремевшей на полную мощность. Джакомо прибыл сюда с ясной целью, словно кто-то крутил за него руль. Он был более чем уверен, что найдет здесь человека, которого ищет.
Яирам не удивился, завидев Джакомо. Он не столько углядел друга, сколько угадал его присутствие в огромном полутемном зале, где то и дело полыхали мрачные огни иллюминации. Парни и девушки заполняли круглые танцевальные площадки, сидели за столиками, на диванах вдоль стен и даже на полу. Локтями прокладывая себе дорогу, Джакомо прямо через площадку прошел к Яираму, сидевшему за одним из столиков. Рядом было несколько свободных мест.
Джакомо снял шляпу и стал обмахиваться ею, как веером.
— Как ты нашел меня? Кто сказал тебе, что я тут? — поинтересовался Яирам.
