— Пусть ребятки пройдут ко мне!
Молодые люди вошли в знакомое помещение — то ли огромный зал, то ли склад, — и Борги встретил их смехом, который явно относился к только что вышедшим отсюда людям.
— Спиритический сеанс. Платный, разумеется. Эти олухи всерьез думают, будто общаются со своими покойными родственниками. Вот уж поистине верно, что за деньги можно получить все.
— Кроме общения с мертвыми, — с улыбкой заметил Джакомо.
Толстяк снова засмеялся, но вдруг умолк.
— А я ведь и в самом деле способен сделать это, только ценой огромного умственного усилия. Но если хотите…
— Нет, — с горячностью возразил Яирам. — Ни за что на свете не стану тревожить своих мертвецов.
Джакомо промолчал, но очень внимательно посмотрел на друга. Это был уже не первый раз, когда молодой человек ограждал высоким барьером свое прошлое. «Конечно, — подумал Джакомо, — у Яирама нет ничего такого, о чем нельзя поведать, что следовало бы прятать. Просто он проявляет сдержанность, достойную уважения. А может быть, все-таки… может, в душе у него кроется какая-то тайна? Если так, ее следует раскрыть, но спокойно и по-дружески».
— Для вас мой дом открыт в любое время, — сказал Борги, еще не усевшийся в свое огромное кресло. Он приказал Биче — больше не изображавшей пажа — принести выпивку и снова обратился к молодым людям: — Мы ведь должны были встретиться послезавтра, не так ли?
— Да, профессор, — ответил Джакомо с видом лучшего ученика в классе. — Однако я уже выполнил свое задание. Просмотрев книги, которые вы посоветовали, я составил более или менее полный список подразделений, находившихся тогда на поле боя. Он у меня как раз с собой.
Яирам испытал чувство острого соперничества.
— Я тоже готов, профессор. Думаю, что помню наизусть, часть за частью, состав немецких сил. Я не знал, что для создания новых дивизий Гитлер понизил призывной возраст до шестнадцати лет и отправил на фронт немало таких юнцов.
— Знаменитое и загадочное Арденнское сражение… — задумчиво проговорил Борги, поглаживая усы. Потом словно очнулся. — Я тоже не сидел без дела.
Он удалился из комнаты своей слоновьей походкой, а вернувшись, принес рулон, который развернул на столе.
— Теперь он без фуражки, — с усмешкой шепнул Джакомо Яираму.
Волосатый палец толстяка пополз по топографической карте.
— Я сделал увеличенную копию того фрагмента карты, где находится Плэн-де-Пастер. Именно здесь мы должны сосредоточить наши поиски. Сражение при Арденнах как таковое нас мало интересует. Нам известно, что оно началось с наступления немцев шестнадцатого декабря и завершилось месяц спустя, в январе сорок пятого. Странное событие — если угодно, чудо — произошло вот здесь, на этом небольшом участке.
— А это карта того времени? — поинтересовался Яирам.
Борги отрицательно покачал головой и продолжал:
— Так или иначе, вот основное, что надо знать. Девятнадцатого декабря немцы достигли Бастони и держали ее в окружении до двадцать шестого. А двадцать восьмого декабря произошел этот странный случай. Напомню вам: в Плэн-де-Пастер, к юго-востоку от Бастони и недалеко от Нешато, вспомогательный американский отряд, батальон «С», вдруг обнаружил, что перед ним, по ту сторону ручья, находится не что-нибудь, а взвод фольксштурма, то есть отряд спешно вооруженных гражданских лиц. Воспользовавшись снегом и туманом, американцы атаковали его, не сомневаясь, что вмиг уничтожат. Однако…
Словно неожиданно почувствовав себя плохо, Борги поднес руку ко лбу и прикрыл глаза.
Молодые люди переглянулись, не понимая, в чем дело. И тут все трое вдруг обратили внимание на карту — на том месте, где был обозначен Плэн-де-Пастер, медленно появлялось какое-то слово — коричневато-красное, цвета запекшейся крови:
ЛИВОНИЯ
Охваченный сильнейшим волнением, профессор Борги опустился на ручку кресла, не отрывая взгляда от слова, которое действительно казалось сгустком крови. Невероятно побледнев, он взглянул на молодых людей, тоже совершенно растерянных, и заговорил, словно отвечая на вопросы, которые уже готовы были сорваться у них с языка:
— Ливония — старинная балтийская провинция, главным городом которой была Рига. Это примерно сегодняшние Эстония, Латвия и Литва.
— Но при чем тут Арденны?
Вопрос Яирама повис в воздухе.
Борги заговорил монотонно, словно медиум:
— В начале тысяча двухсотого года на этой территории возник духовно-рыцарский орден Меченосцев. Большинство рыцарей происходило из Саксонии и Вестфалии. Впоследствии постановлением Папы он влился в Тевтонский орден, став его ливонской ветвью, но сохранил автономию под названием Ливонского ордена.
— Не вижу никакой связи, — заметил Джакомо.
— И все же она есть, и мы должны ее обнаружить. — Толстяк словно приходил в себя. Он вздохнул и положил руку на карту, стараясь при этом не касаться бурой надписи. — Нам нужно выяснить, имеется ли у этого события естественное объяснение, или же, как я думаю, оно стало следствием вмешательства иных, пока что неведомых нам сил.
— Тут не остается ничего другого, как только отправиться в Арденны, — сказал Джакомо.
— И немедленно, — добавил Яирам, потирая руки.
Борги жестом попросил помолчать, указав взглядом на надпись.
Загадочным образом она стала исчезать точно так же, как появилась. И вскоре совсем пропала, не оставив следа.
Глава седьмая
…По велению Папы Григория IX в 1237 году Меченосцы слились с Тевтонским орденом, намного более сильным. К тому же цели у них были одни и те же: защищать христианские миссии на Балтике и обращать в свою веру польских и русских язычников, даже посредством силы.
Но к Тевтонскому ордену примкнули не все рыцари. Часть из них обвинили тех, кто образовал ливонскую ветвь, в предательстве и ереси и объявила себя законными представителями ордена Меченосцев, основанного в Риге в 1204 году. Кроме названия они сохранили первоначальный костюм — черную тунику с белым плащом, на котором был вышит красный меч и над ним крест. Но рыцари эти переместились на юг Германии, где влияние Тевтонского ордена было меньше, а некоторые из них даже дошли до Святой земли, приняв участие в последних крестовых походах…
Тевтонский орден был упразднен в 1525 году, а Ливонский постигла та же судьба в 1562-м. Их земли стали частью Польского королевства.
— Вот и все.
Падре Белизарио, читавший этот отрывок на латыни и сразу же переводивший, закрыл книгу и встал, чтобы поставить ее в шкаф — один из немногих предметов, напоминавших, что просторное помещение было некогда аббатской библиотекой. Теперь же тут образовалось нечто вроде склада самых разных вещей: стаканы, тарелки, бумажные скатерти, постеры, музыкальные инструменты, спортивный инвентарь, коробки с продуктами и лекарствами и многое другое.
