— Судя по тому, что правила уличного движения вам незнакомы, машину вы, конечно, не водите?
— Это верно. Я предпочитаю ходить пешком. Рим ведь небольшой. Меньше чем за час его можно весь обойти.
— Меньше чем за час… — Эдвард не знал, что возразить.
— А вы очень хорошо говорите по-итальянски.
— Моя мать родилась в Венеции, а отец очень любил мою маму и Италию. И все это передалось мне. Когда-то у нас был во Флоренции дом. Вам нравится Флоренция?
— Никогда не была там.
— Никогда не были во Флоренции? Невероятно!
— Я ни разу не уезжала из Рима. Зато знаю все его окрестности, и озера, и замки… Вот и все. — Последние слова она произнесла очень тихо.
— Лючия, что случилось? Вы так странно говорите и что-то совсем сникли. А утром, кажется, настроение у вас было получше…
Девушка порывисто вздохнула, почти всхлипнула и, закинув руку за спинку своего сиденья, повернулась к Эдварду:
— Я немного, ну… как бы это сказать… сумасбродная, что ли. А все потому, что родилась в районе Монти, — и, решив, что это как-то прояснит ситуацию, добавила: — Это возле Колизея.
— А при чем тут район?
— О жителях Монти говорят, будто они все немного… сумасшедшие. Разве вы не слышали?
— Может быть, читал… Что-то из времен Средневековья. Но кто же сейчас всерьез верит в такую чепуху?
— И вовсе это не чепуха.
Эдвард покосился на нее. Глаза Лючии, зеленые утром, сейчас казались почти черными и мерцали, как воды Тибра за ее плечом, а распущенные волосы отливали горячей медью, когда на них падал свет фар встречных автомобилей.
— Вы уверены, что Тальяферри придет?
— Конечно. Мы каждый вечер ужинаем вместе.
Эдвард помедлил со следующим вопросом:
— А вы… когда вы видели его в последний раз?
— Сегодня утром. — И добавила почти с вызовом: — Едва только открыла глаза.
Последнее замечание Эдвард, казалось, пропустил мимо ушей.
— И все? Так, может, поэтому у вас плохое настроение? А каков он, этот Тальяферри? Молодой, наверное?
— Он похож на вас.
— Тогда еще больше причин встретиться с ним. Сегодня днем он был дома? — В последнем вопросе явно не ощущалось логики.
— Нет.
— И в самом деле. Я ведь звонил. Никто не ответил.
Лючия тихо коснулась его плеча:
— Сейчас направо, через мост. Уже скоро.
Что-то заставляло Эдварда говорить почти без умолку:
— На вас красивое платье. Немного в цыганском духе. И ваши волосы… И в вас есть такое очарование… Очарование старинной фотографии из семейного альбома. А ваш медальон, он сделан… в каком же веке?
— О, это амулет. Он обладает разными необыкновенными свойствами. Может, например, заставить мужчину потерять голову.
Эдвард улыбнулся:
— Я уже готов потерять голову.
Лючия улыбнулась в ответ:
— Здесь можно остановиться. Теперь лучше идти пешком.
Машина затормозила. В просвете между домами мелькнула колокольня базилики Санта Мария ин Трастевере. В этой части Рима было совсем малолюдно. Город засыпал. Эдвард помог Лючии выйти, взял с заднего сиденья сумку, и они двинулись дальше — в самый лабиринт узких улочек.
Они входили под мрачные арки, камушки срывались у них из-под ног и со стуком катились вниз по лестницам с истертыми ступенями, там и тут виднелись очертания римских руин, барельефы со стершимися от времени изображениями были почти неразличимы в тусклом свете фонарей.
Они шли довольно быстро и оба запыхались. Характер построек опять изменился. В узких мрачных улочках не было ни машин, ни людей, город словно потерял приметы времени.
— Не думал, что такие кварталы сохранились в Риме. — Эдвард озирался, как зачарованный. Вряд ли он забрел бы сюда самостоятельно. — А вы здесь чувствуете себя как дома. Верно?
— Да, я здесь каждый камень знаю! — воскликнула Лючия.
— Ну, значит, вы именно тот человек, который мне нужен. Я ищу одну площадь. — Лючия замедлила шаг. — Разве Тальяферри ничего не говорил вам?
— Нет, а что?
— Это удивительная площадь. Если верить фотографии, конечно. Небольшая, с низким портиком. Слева старинный храм с колоннами, справа фонтан. Фонтан с дельфинами.
Лючия покачала головой в задумчивости:
— Фонтан с дельфинами, колонны? Нет, я не знаю такой площади, хотя…
— Хотя что?
— Хотя, когда вы сказали про храм, и портик, и фонтан, мне показалось, что я видела где-то… Но ведь это Рим, и здесь везде колонны и фонтаны!
Наконец они остановились перед старым двухэтажным домом. Вывеска на фасаде, сохранившаяся, судя по шрифту, еще с прошлого века, гласила: «Таверна „У Ангела“».
— Вот… — Лючия заметно волновалась. — Пришли.
Массивные стены дома были сложены из плохо обтесанных камней неправильной формы. Толкнув тяжелую дверь, Эдвард вошел первым, готовый внутренне ко всяким неожиданностям. По крутым каменным ступеням они сошли вниз.
Помещение, в котором они оказались, походило на грот. Или на катакомбную церковь, в которой решили почему-то устроить таверну. На темном закопченном потолке виднелись следы росписи, грубые дубовые столы со скамьями стояли вдоль стен, бросалась в глаза деревенская утварь прошлого века. Несколько факелов, прикрепленных к стенам, да керосиновые лампы — освещение соответствовало интерьеру.
В глубине зала горел очаг. Слуга, облаченный в старинную одежду и едва различимый в полумраке, поворачивал на вертеле поросенка. Второй был скорее всего хозяином. Тощий, с длинными черными волосами… Так раньше на карикатурах изображали Паганини. Этот второй, похоже, хорошо знал Лючию, потому что, не выходя из-за буфетной стойки, ограничился легким кивком.
Лючия направилась к столу, и Эдвард, в ошеломлении оглядываясь, двинулся за ней.
— Боже, я не знал, что такие места еще существуют! — воскликнул он, усаживаясь на скамью лицом ко входу и кладя рядом с собой плащ и сумку.
— Нравится?
— Еще бы! Но я здесь… Нет, я определенно робею отчего-то, словно не в своей тарелке себя чувствую. Вот ваш наряд и вообще весь ваш образ — вполне соответствующий… Не думал, что с такой достоверностью можно воспроизвести атмосферу прошлого века… Простите, я несу чушь, словно банальный турист, только что приехавший из Техаса. Для ученого я что-то слишком эмоционален.
Теперь в улыбке Лючии появилась какая-то отстраненность.
