– Если они все злобны, как крысы, почему же тогда этот…
домовладелец… не злобный? Почему его отпустили, если они все подкуплены?
Гай засмеялся.
– Домовладелец – трус. Таких тоже хватает. Ненавидят
нас, но боятся. Полезные выродки, легальные. Им выгоднее жить с нами в дружбе…
А потом – он домовладелец, богатый человек, его так просто не подкупишь. Это
тебе не зубной врач… Смешной ты, Мак, как ребенок! Люди ведь не бывают
одинаковые – и выродки не бывают одинаковые…
– Это я уже знаю, – нетерпеливо прервал Мак. – Но вот,
кстати, о зубном враче. То, что он неподкупен, за это я головой ручаюсь. Я не
могу тебе это доказать, я это чувствую. Это очень смелый и хороший человек…
– Выродок!
– Хорошо. Это смелый и хороший выродок. Я видел его
библиотеку. Это очень знающий человек. Он знает в тысячу раз больше, чем ты или
ротмистр… Почему он против нас? Если наше дело правое, почему он не знает этого
– образованный, культурный человек? Почему он на пороге смерти говорит нам в
лицо, что он за народ и против нас?
– Образованный выродок – это выродок в квадрате, –
сказал Гай поучающе. – Как выродок, он нас ненавидит. А образование помогает
ему эту ненависть обосновать и распространить. Образование – это, дружок, тоже
не всегда благо. Это как автомат – смотря в чьих руках…
– Образование – всегда благо, – убежденно сказал Мак.
– Ну уж нет. Я бы предпочел, чтобы хонтийцы все были
необразованные. Тогда бы мы по крайней мере могли жить как люди, а не ждать все
время ядерного удара. Мы бы их живо усмирили.
– Да, – сказал Мак с непонятной интонацией. – Усмирять
мы умеем. Жестокости нам не занимать.
– И опять ты как ребенок. Не мы жестокие, а время
жестокое. Мы бы и рады уговорами обойтись, и дешевле бы это было, и без
кровопролития. А что прикажешь? Если их никак не переубедить…
– Значит, они убеждены? – прервал его Мак. – Значит,
убеждены? А если знающий человек убежден, что он прав, то при чем тут
хонтийские деньги…
Гаю надоело. Он хотел уже, как к последнему средству,
прибегнуть к цитате из Кодекса Отцов и покончить с этим бесконечным глупым
спором, но тут Мак перебил сам себя, махнул рукой и крикнул:
– Рада! Хватит спать! Гвардейцы проголодались и скучают
по женскому обществу!
К огромному изумлению Гая из-за ширмы послышался голос Рады:
– А я давно не сплю. Вы тут раскричались, господа
гвардейцы, как у себя на плацу.
– Ты почему дома? – гаркнул Гай.
Рада, запахивая халатик, вышла из-за ширмы.
– Меня рассчитали, – объявила она. – Мамаша Тэй закрыла
свое заведение, наследство получила и собирается в деревню. Но она меня уже
рекомендовала в хорошее место… Мак, почему у тебя все разбросано? Прибери в
шкаф. Мальчики, я же просила вас не ходить в комнату в сапогах! Где твои
сапоги, Гай?… Накрывайте на стол, сейчас будем обедать… Мак, ты похудел. Что
они там с тобой делают?
– Давай, давай! – сказал Гай. – Разговорчики! Неси
обед…
Она показала ему язык и вышла. Гай взглянул на Мака. Мак
смотрел ей вслед со своим обычным добрым выражением.
– Что, хороша девочка? – спросил Гай и испугался: лицо
Мака вдруг окаменело. – Ты что?
– Слушай, – сказал Мак. – Все можно. Даже пытать,
наверное, можно. Вам виднее. Но женщин расстреливать… женщин мучить… – Он
схватил свои сапоги и пошел из комнаты.
Гай крякнул, сильно почесал обеими руками затылок и принялся
накрывать на стол. От всего этого разговора у него остался неприятный осадок.
Какая-то раздвоенность. Конечно, Мак еще зелен и не от мира сего. Но как-то
опять у него все удивительно получилось. Логик он, вот что, логик
замечательный. Вот ведь сейчас – чепуху же порол, но как у него все логично
выстроилось! Гай вынужден был признаться, что если бы не этот разговор, сам он вряд
ли дошел бы до очень простой, в сущности, мысли: главное в выродках то, что они
выродки. Отними у них это свойство, и все остальные обвинения против них –
предательство, людоедство и прочее – превращаются в чепуху. Да, все дело в том,
что они выродки и ненавидят все нормальное. Этого достаточно, и можно обойтись
без хонтийского золота… А хонтийцы что – тоже, значит, выродки? Этого нам не
говорили. А если они не выродки, тогда наши выродки должны их ненавидеть, как и
нас… А, массаракш! Будь она проклята, эта логика!… Когда Мак вернулся, Гай
набросился на него:
– Откуда ты знал, что Рада дома?
– Ну как – откуда? Это и так было ясно…
– А если тебе было ясно, массаракш, так почему ты меня
не предупредил? И почему ты, массаракш, распускаешь язык при посторонних?
Тридцать три раза массаракш…
Мак тоже разозлился.
– Это кто здесь посторонний, массаракш? Рада? Да вы все
со своим ротмистром для меня более посторонние, чем Рада!
– Массаракш! Что в уставе сказано о служебной тайне?
– Массаракш-и-массаракш! Что ты ко мне пристал? Я же не
знал, что ты не знаешь, что она дома! Я думал, ты меня разыгрываешь! И потом… о
каких служебных тайнах мы тут говорили?
– Все, что касается службы…
– Провалитесь вы со своей службой, которую нужно
скрывать от родной сестры! И вообще от кого бы то ни было, массаракш! Поразвели
секретов в каждом углу, повернуться негде, рта не раскрыть!
– И ты же еще на меня орешь! Я тебя, дурака, учу, а ты
на меня орешь!…
Но Мак уже перестал злиться. Он вдруг мгновенно оказался
рядом, Гай не успел пошевелиться, сильные руки сдавили ему бока, комната
завертелась перед глазами, и потолок стремительно надвинулся. Гай придушенно
ахнул, а Мак, бережно неся его над головой в вытянутых руках, подошел к окну и
сказал:
– Ну, куда тебя девать с твоими тайнами? Хочешь за
окно?
– Что за дурацкие шутки, массаракш! – закричал Гай,
судорожно размахивая руками в поисках опоры.
– Не хочешь за окно? Ну ладно, оставайся…
Гая поднесли к ширме и вывалили на кровать Рады. Он сел,
поправил задравшуюся пижаму и проворчал: «Черт здоровенный…» Он тоже больше не
сердился. Да и не на кого было сердиться, разве что на выродков…
Они принялись накрывать на стол, потом пришла Рада с
кастрюлей супа, а за нею – дядюшка Каан со своей заветной флягой, которая одна
только, по его заверениям, спасала его от простуды и других старческих
болезней. Уселись, принялись за суп. Дядюшка выпил рюмку, потянул носом воздух
и принялся рассказывать про своего врага, коллегу Шапшу, который опять написал
статью о назначении такой-то кости у такой-то древней ящерицы, причем вся
статья была построена на глупости, ничего, кроме глупости, не содержала и
рассчитана была на глупцов…
