– Ладно, ты останешься капралом. Но в Гвардии тебе
делать нечего… Напишешь рапорт о переводе в армию. Полезай в машину.
«КАК-ТО СКВЕРНО ЗДЕСЬ ПАХНЕТ…»
– Как-то скверно здесь пахнет, – сказал Папа.
– Правда? – сказал Свекор. – А я не чувствую.
– Пахнет, пахнет, – сказал Деверь брюзгливо. –
Тухлятиной какой-то. Как на помойке…
– Стены, должно быть, сгнили, – решил Папа.
– Вчера я видел новый танк, – сказал Тесть. – «Вампир».
Идеальная герметика. Термический барьер до тысячи градусов…
– Они, наверное, еще при покойном императоре сгнили, –
сказал Папа, – а после переворота ремонта не было…
– Утвердил? – спросил Тестя Шурин.
– Утвердил, – сказал Тесть.
– А когда на конвейер? – спросил Шурин.
– Уже, – сказал Свекор. – Десять машин в сутки.
– С вашими танкам скоро без штанов останемся, –
брюзгливо сказал Деверь.
– Лучше без штанов, чем без танков, – возразил Тесть.
– Как был ты полковником, – сварливо сказал ему Деверь,
– так и остался. Все бы тебе в танки играть…
– Что-то у меня зуб ноет, – сказал Папа задумчиво. –
Странник, неужели так трудно изобрести безболезненный способ лечения зубов?
– Можно подумать, – сказал Странник.
– Ты лучше подумай о тяжелых системах, – сердито сказал
Шурин.
– Можно подумать и о тяжелых системах, – сказал
Странник.
– Давайте сегодня не будем говорить о тяжелых системах,
– предложил Папа. – Давайте считать, что это несвоевременно.
– А по-моему очень своевременно, – возразил Шурин. –
Пандейцы перебросили на хонтийскую границу еще одну дивизию.
– Какое тебе до этого дело? – брюзгливо спросил Деверь.
– Самое прямое, – ответил Шурин. – Я прикидывал такой
вариант: пандейцы вмешиваются в хонтийскую кашу, быстренько ставят там своего
человека, и мы имеем объединенный фронт – пятьдесят миллионов против наших
сорока.
– Я бы большие деньги дал, чтобы они вмешались в
хонтийскую кашу, – сказал Деверь. – Это вы все воображаете, что раз каша – так
уже и кушать можно… А я говорю: кто Хонти тронет, тот и проиграл.
– Смотря как трогать, – негромко сказал Свекор. – Если
деликатно, небольшими силами, да не увязать – тронул и отскочил, как только они
там перестанут ссориться… и при этом успеть раньше пандейцев…
– В конце концов что нам нужно? – сказал Тесть. – Либо
объединенные хонтийцы, без этой своей гражданской каши, либо наши хонтийцы, либо
мертвые хонтийцы… В любом случае без вторжения не обойтись. Договоримся о
вторжении, а прочее – уже детали… На каждый вариант уже готов свой план.
– Тебе обязательно надо нас без штанов пустить, –
сказал Деверь. – Тебе – пусть без штанов, лишь бы с орденами… Зачем тебе
объединенная Хонти, если можно иметь разъединенную Пандею?
– Приступ детективного бреда, – заметил Шурин, ни к
кому не обращаясь.
– Не смешно, – сказал Деверь. – Я нереальных вариантов
не предлагаю. Если я говорю, значит, у меня есть основания.
– Вряд ли у тебя могут быть серьезные основания, –
мягко сказал Свекор. – Просто тебя соблазняет дешевизна решения, я тебя
понимаю, только северную проблему малыми средствами не решить. Там ни путчами,
ни переворотами не обойдешься. Деверь, который был до тебя, разъединил Хонти, а
теперь нам приходится опять объединять… Путчи – путчами, а этак можно и до
революции доиграться. У них ведь не так, как у нас.
– А ты что молчишь, Умник? – спросил Папа. – Ты ведь у
нас умник.
– Когда говорят отцы, благоразумным детям лучше
помалкивать, – ответил Умник, улыбаясь.
– Ну, говори, говори, будет тебе.
– Я не политик, – сказал Умник. Все засмеялись, Тесть
даже подавился. – Право, господа, здесь нет ничего смешного… Я действительно
всего лишь узкий специалист. И как таковой, могу только сообщить, что по моим
данным армейское офицерство настроено в пользу войны…
– Вот как? – сказал Папа, пристально на него глядя. – И
ты туда же?
– Прости, Папа, – горячо сказал Умник. – Но сейчас,
по-моему, очень выгодный момент для вторжения: перевооружение армии
заканчивается…
– Хорошо, хорошо, – сказал Папа добродушно. – Я потом с
тобой об этом побеседую.
– Нет никакой необходимости с ним потом беседовать, –
возразил Свекор. – Здесь все свои, а специалист обязан высказывать свое мнение.
На то мы его и держим.
– Кстати, о специалистах, – сказал Папа. – Почему я не
вижу Дергунчика?
– Дергунчик инспектирует горный оборонительный пояс, –
сказал Тесть. – Но его мнение и так известно. Боится за армию, как будто это
его собственная армия…
– Да, – сказал Папа. – Горы – это серьезно… Шурин, это
ты мне говорил, что в Гвардии обнаружили горского шпиона?… Да, господа мои,
Север – Севером, а на востоке висят еще горы, а за горами океан… С Севером мы
как-нибудь управимся… воевать хотите – что же, можно и повоевать, хотя… На
сколько нас хватит, Странник?
– Дней на десять, – сказал Странник.
– Ну, что же, дней пять-шесть можно повоевать…
– План глубокого вторжения, – сказал Тесть, –
предусматривает разгром Хонти в течение восьми суток.
– Хороший план, – сказал Папа одобрительно. – Ладно,
так и решим… Ты, кажется, против, Странник?
– Меня это не касается, – сказал Странник.
– Ладно, – сказал Папа. – Побудь против… Что ж, Деверь,
присоединимся к большинству?
– А! – сказал Деверь с отвращением. – Делайте, как
хотите… Революции он испугался…
– Папа! – сказал Свекор торжественно. – Я знал, что ты
будешь с нами!
– А как же! – сказал Папа. – Куда я без вас?… Помнится,
были у меня в Хонтийском генерал-губернаторстве какие-то рудники… медные… Как
они там сейчас, интересно?… Да, Умник! А ведь наверное надо будет организовать
общественное мнение. Ты уже наверное что-нибудь придумал, ты ведь у нас умник.
– Конечно, Папа, – сказал Умник. – Все готово.
– Покушение какое-нибудь? Или нападение на башни?
Иди-ка ты прямо сейчас и подготовь мне к ночи материалы, а мы здесь обсудим
сроки…
Когда дверь за Умником закрылась, Папа сказал:
– Ты что-то хотел сообщить нам о Волдыре, Странник?
