– Вы хорошо в преферанс играете, – вежливо сказал Саша. – Чехи вас зауважали.
– Они тоже неплохо играют, – ровно сказала женщина. – Только немного суетятся. А преферанс – игра спокойная.
Когда Рая играла с чехами в четвертый раз, Саша заметил, что в холле непривычно людно. Хорошо одетые, холеные люди сидели на диванах и в креслах. Деликатно, стараясь не отвлекать играющих, тихо разговаривали на немецком и чешском. Люди пришли посмотреть, как русская обыгрывает чехов.
Саша даже заметил одного явного чеха, который болел за Раю.
– Фандим рускэму мужству, – в какой-то момент сказал тот чех своей девушке.
"Ну прямо матч Карпов – Корчной", – с удивлением подумал Саша.
Атмосфера в отеле изменилась за эти три вечера. Ей-богу, изменилась. А может быть, Саше только так показалось. Но когда "Рая в пуховом платке" проходила по фойе, администраторши поднимали головы и провожали ее взглядом. Возле подъемника Саша услышал краем уха: "Last night in the hotel… She looks like a hundred percent widow but she's a high class gambler…" Старший чех (Саша уже знал, что его зовут Зденек Янда, он профессор математики из Брно, а его приятеля зовут Ладислав Швалковски, он художник-модельер из Братиславы, в Боровец ездят пятый год, у себя дома считаются хорошими преферансистами, – чехи рассказали это Рае, она – Лене с Трехгорки, а Лена уже доложила все Саше с Серегой) предложил играть по леву. Рая равнодушно согласилась.
– Невади вам, же си запалим, слечно Рая? – спросил младший чех.
– Можно ему закурить? – перевел старший.
– Конечно, – кивнула Рая. – Играем?
Через три часа Рая встала от стола, в холле зааплодировали. "Рая в пуховом платке" смущенно улыбнулась, взяла со стола деньги и негромко сказала:
– Пан Швалковски, вы получили паровоз на мизере из-за того, что не успели пронести трефу. А вы, пан Янда, – вы что же, хотели посадить меня на распасах с восьмерной на руках? Это смешно, уж извините. Я бы не дала вам пронести бубей.
Это же чистая математика, пан Янда.
Старший чех сокрушенно покачал головой.
Слух о странной русской прошел по отелю. Ну, казалось бы, – какое дело туристам из ФРГ и Соединенного Королевства до каких-то преферансистов? Но нет! Это был своеобразный триумф. О том, как туристка из Советского Союза в пух и прах обыграла трех опытных чехов, узнали все. Узнали немцы, датчане, администраторы, официанты, лыжники и электрики с сантехниками. Узнали горнолыжные инструкторы, англичане, сотрудники "Балкантура" и гиды. Раин выигрыш определенно стал событием сезона в Боровце. Главным событием сезона восемьдесят четвертого года стал разгром, который тихая, невыразительная женщина в массивных очках устроила двум подтянутым, седым, моложавым чехам.
Когда после четвертой игры Рая уходила из холла в половине первого ночи, серьезные чехи, сказав почти хором "на схледаноу, слечно Рая", почтительно провожали ее стоя. А люди, набившиеся в холл, восхищенно шептались ей в спину.
Утром началось что-то совсем удивительное. За завтраком официант, широко улыбаясь, сказал нашим:
– Радваме се, че ви виждаме! Добро утро, товарищи… Да ви е сладко. Сегодня у нас на обед будут национални блюда – плато от кашкавал асорти и свинска пържола… Това е вкусно.
А второй официант сам подливал нашим чай и какао, когда видел, что у человека опустела кружка.
Саша зашел в лыжехранилище, чтобы подзакрутить крепеж на Серегиных лыжах. Серега жаловался накануне, что лыжа отстегивается. Саша достал из кармана складной нож с отверткой и вошел. Наши привычно разбирали свое барахло у длинной стойки.
Вдруг Саша сунул нож в карман, шагнул к длинному мужику, который ведал здесь инвентарем, и неожиданно сказал:
– Слушайте, товарищ. А дайте-ка нашей группе оборудование поприличнее…
Длинный недоуменно посмотрел на Сашу и пробормотал:
– Момент, моля… Почакайте.
Потом вопросительно посмотрел на коллегу за стойкой. Тот потер густую, черную щетину на подбородке и крикнул длинному:
– Дай за друга ски, Петр! Те советски от хотел "Рила"!
И сделал такой жест, будто сдавал карты.
Длинный оживился и с готовностью сказал Саше:
– Не се тревожете. Няма проблема, братушка!
Он торопливо ушел к небритому, и через минуту нашим стали подавать через стойку "Эланы" и "Саломоны". И ботинки – "Нордика" и "Россиньоль". Наши оживленно зашумели, стали примерять.
"Вот чудеса-то", – подумал Саша.
Он совершенно точно знал, что если бы попросил заменить инвентарь тремя днями раньше, ничего из этого не вышло бы. Длинный сделал бы пустые глаза и ответил бы "няма за лъжи".
Во время посадки в гондолы Саша слышал в многоголосом гомоне, сквозь "битте" и "плиз", – "Пожалуйста… Пожалуйста… Не торопитесь, садитесь удобно…" Чудеса продолжались. Наверху их встретил товарищ Кралев. Инструктор улыбался и торопливо шел к ним по снегу.
– Сегодня мы устроим небольшое соревнование, да, – энергично сказал он. – Я уже поставил трассу, да.
Кралев махнул рукой в сторону склона, где на особенно пологом участке торчали разноцветные вешки.
– Вы все уже достаточно подготовлены, да. Сейчас у нас будет настоящий слалом, – говорил болгарин с неподдельным задором. – Я объясняю за правила, и вы соревнуетесь, да. Это, конечно, не настоящий спорт, мы с вами как бы играем.
Победитель получит приз. Мы с коллегой будем судить.
И он показал на другого инструктора. Тот тоже улыбался.
– Ты понял?! – с восторгом спрашивал вечером Серега. – Нет, ты понял?! Она посадила всех на жопу! Она посадила всех на жопу, и наших зауважали! А как халдеи теперь себя ведут, а? Как в отеле "Хилтон"! Как в ресторане "Максим". И между прочим, они вполне искренне себя ведут. Они хорошие ребята. И никаких чаевых, оказывается, не нужно. И Кралев приятный мужик – какой чемпионат нашим устроил! Какие спортивные страсти кипели! Иваныч первое место занял, счастлив был, как ребенок. Ходит теперь гоголем, всем приз свой показывает. Напялил этот колпак и не снимает. И на ночь, наверное, не снимет. Лыжи нашим выдали нормальные. Ты обрати внимание – они все хорошие люди. И халдеи, и Кралев, и эта дылда в лыжехранилище. А чехи – ну просто красавцы! Старший чех Раисе сегодня розы принес. Где взял, интересно? Видишь – люди, которые нас окружают, вовсе не так плохи, как нам кажется, когда мы раздражены или голодны. Их надо только чуть-чуть встряхнуть иной раз. Надо удивить, привести в чувство. Посадить на жопу.
И по прошествии многих лет, уже побывав в самых разных странах и повидав самых разных людей, Саша всегда помнил, как неприметная "училка" в убогих войлочных сапогах, в немодных очках и деревенском пуховом платке одним своим умением играть в преферанс изменила атмосферу горного отеля.
