Дальше от Виктора Арнольдовича потребовался определенный артистизм. Хвастаясь новой паркеровской авторучкой, он невзначай тряхнул ее, и на полковничьей груди оказалась большая чернильная клякса. Переживал так, что даже полковник, явно раздосадованный, его пожалел: да стоит ли? Пустяки, мол. Ах, знал бы он, что мощные клыки уже, по сути. сошлись у него на горле…
Отвезя Веронику с отцом на своей машине домой, Серебряков пообещал, что искупит свою вину: он-де знает одну чудо-химчистку, единственную на всю Москву, где такие пятна выводят без следа, причем сами же потом вычищенную вещь доставят на дом, и, преодолев слабое сопротивление полковника, взял мундир с собой.
Разумеется, мундир он в тот же вечер отчистил сам, и тот уже висел, отутюженный, без единого пятнышка у него дома, в комнате "Синей Бороды".
С этого момента сам он ни в чем не должен был засветиться. Завершить дело предстояло Шерхану, любимому псу полковника.
Эту кавказскую овчарку, размером с теленка, полковник некогда вывез в Москву из карагандинского лагеря, где прежде служил начальником. Пес прошел отличную выучку там, в лагерях, в данном случае смертельную для Недопашного и совершенно необходимую, чтобы стать завершающим звеном в серебряковской цепи. Выучка состояла в том, что пес немедля рвал горло всякому, от кого пахло лагерной вошебойкой, не считаясь с мундирами и погонами. Генерал рассказывал, что как-то зэки, задумав побег, переоделись в где-то ими раздобытую офицерскую форму. Но исподнее бельишко на них было прежнее, зэковское, все с тем же запахом вошебойки. Спокойно прошли себе через пост-контроль, а вот мимо Шерхана – черта-с два! В результате вместо побега – два трупа с разорванными глотками.
Что ж, лучшего убийцу и искать не надо было. Шерхану суждено было стать завершающим звеном цепи. Но еще несколько предшествующих звеньев предстояло соединить самому Виктору Арнольдовичу. Как обычно, он занялся подсчетом, сколько же их всего.
1. Самое простое. Вложить в полковничий мундир его же, Недопашного, носовой платок, пропитанный запахом вошебойки. Платок уже подготовлен надежным человеком в прачечной Бутырской тюрьмы.
2. В 8-20 утра, пока домработница Недопашного выгуливает собаку, должен явиться "посыльный из химчистки" с мундиром. (Такого человека надо еще найти; потом понадобится другая цепь, чтобы избавиться и от него, но то уже будет намного проще.)
3. В 8-30 некто позвонит полковнику с вызовом к начальству на 10 часов. Серебряков был уверен, что по такому случаю Недопашный наденет именно этот свежеотутюженный мундир.
Наконец 4. В 9-00 домработница возвращается с собакой, и Шерхан захлопывает на горле полковника свою пасть.
Но прежде надо было решить еще несколько вопросов. Если обо всем не задуматься наперед, то любая мелочь может стать губительной.
1. Удостовериться, что именно в день "икс" домработница не заболела. Тут достаточно просто позвонить и положить трубку.
2. Продумать, кто будет этот "некто", звонящий полковнику в 8-30 (надо еще, чтобы Недопашный ему поверил), и в зависимости от кандидатуры определиться, как после с этим "нектом" быть.
3. Решить судьбу человека из бутырской прачечной. С одной стороны, человек проверенный и может пригодиться еще не раз… А с другой стороны… С другой – самое слабое звено, ибо знает его, Серебрякова, в лицо…
Да, тут думать и думать… Впрочем, время еще было, спешить особенно некуда…
Виктор Арнольдович был всецело занят этими мыслями, когда из приемной вдруг донеслись какие-то кашляющие рыдания Вероники.
По аргентинской баранине она едва ли стала бы так рыдать. Серебряков поспешно выбежал из кабинета.
— Папа!.. — рыдала Вероника. — Господи, да что ж это?!.. Папа!.. Папочка!..
— Что, что с Андрей Никодимычем?! — что было мочи заорал Серебряков.
Однако сперва пришлось накапать ей валерьянки, опрыскать водой, лишь после этого она смогла выдавить из себя что-то, кроме причитаний.
Виктор Арнольдович слушал, и ему казалось, что паркет под ногами покачивается. В голове крутилось лишь одно слово, самое бессмысленное из всех, какие он знал: "Неужели?.. Неужели?.."
— Домработница позвонила… — всхлипывала Вероника. — Шерхан… Она его привела с прогулки, а он – на папу… Насмерть!.. Горло перекусил!..
Серебряков машинально взглянул на часы. Да, похоже, все случилось, как и должно было: в 9-00. Но, Господи, ведь не сегодня же, никак не сегодня!..
— Его милиционер из пистолета застрелил!.. — сквозь плач проговорила Вероника.
— Кого? — сейчас плохо соображая, спросил Виктор Арнольдович.
— Шерханчика, кого же еще?!.. — вырвалось у нее вместе с новым взрывом рыданий, так что было неясно, которого из двоих ей больше жаль.
Веронику он немедля отправил домой, вызвав служебную машину и дав ей в сопровождение двух сотрудниц отдела, но тут же понял, что и сам долго на месте не усидит. За последние тридцать лет опасностей он пережил немало, но до сих пор он хотя бы всегда понимал, что происходит, и знал, как ему действовать. А сейчас…
Никогда в жизни он еще не испытывал такой беспомощности…
В министерстве Серебряков сказал, что внезапно заболело сердце, и уже через полчаса он мчался на своей "Волге" к себе на Щербаковскую.
Дома, даже не скинув плащ, он сразу ринулся в комнату "Синей Бороды"…
Так и есть, полковничьего мундира, вчера висевшего на плечиках в шкафу, теперь не было. Кто-то целиком воспользовался его планом. Да как точно и как умело! Все это было настолько загадочно, что на какое-то время почти целиком отняло разум.
И вдруг Виктор Арнольдович вспомнил вчерашнее письмо магистра. "Колобуил! — пронеслось у него в сознании. — Это мог сделать только Колобуил!"
Но снова же возникал вопрос – зачем? Зачем Колобуилу делать то, что и без него наверняка будет сделано? Таких вещей не позволил бы себе в Ордене и архангел куда более высокого чина…
Собрав волю, Виктор Арнольдович понемногу восстановил способность соображать. Ну хорошо, этот неизвестный (не важно – Колобуил он или кто-то иной) открыл дверь в квартиру – дело, в сущности, не такое уж хитрое. Но каким образом он мог открыть сейфовую дверь в комнату "Синей Бороды"? Насчет ее надежности Виктор Арнольдович однажды даже консультировался с одним бывшим высококвалифицированным вором-медвежатником с двадцатилетним стажем, и тот сказал, что даже специалисту его класса и даже при наличии всего необходимого инструментария понадобится, чтобы открыть ее, как минимум часа полтора.
Воспользовался ключами?.. Нет, никак не мог. Связка ключей существовала в единственном экземпляре, Виктор Арнольдович всегда хранил ее в тайнике за креслом в гостиной, отыскать который было практически невозможно. Выходит, все-таки без ключей открыл…
Серебряков произвел простые вычисления. Он покинул квартиру без двадцати восемь утра. Предположим, неизвестный был в квартире уже без десяти восемь, спящая мертвым сном Наташа ему не помеха. Но пускай не два часа, пускай хотя бы сорок минут с этой сейфовой дверью он провозиться должен был? И тогда у него все равно никак бы не хватило времени на все остальное, ибо рыдания Вероники раздались уже в 9-05.
