– Думаю, что этот уровень может быть найден только в повседневной практике. Верю, товарищ Сталин интуитивно чувствует тот уровень террора, который надо достичь, и тот рубеж, который при этом нельзя переступить.
– Не кажется ли тебе, Дракон, что сейчас, летом 1938 года, чистка достигла высшей точки, и ее пора сворачивать?
– Товарищу Сталину виднее.
– Не кажется ли тебе, что товарищ Сталин критическую точку уже проскочил и в случае, если НКВД попытается взять власть, товарищу Сталину просто не на кого будет опереться?
– Ты переутомилась.
– Можешь говорить, что тебе нравится, но однажды я сидела в монастыре и смотрела на телефон.
– Это ужасно интересно.
– Я смотрела на телефон, и мне пришла в голову мысль, что самый простой способ совершить государственный переворот – это отключить телефоны товарища Сталина. Без связи нет управления, без управления нет власти. Отключить кого-то от систем связи – значит, отключить от власти.
– Совсем нелегко отключить системы связи.
– Сейчас нелегко. Сейчас – одна столица и все линии связи сходятся к Москве, но скоро будет запасная подземная столица в Жигулях… Один вождь на две столицы. Скажи, Дракон, предусмотрел ли товарищ Сталин какой-то предохранительный механизм, чтобы не позволить заговорщикам воспользоваться одной из столиц в его отсутствие.
– На эти вопросы я не отвечаю.
– Тогда этот вопрос я задам товарищу Сталину.
– Эй, девочка, ты рискуешь… Товарищ Сталин занимает пост Генерального секретаря уже шестнадцать лет. За эти годы ему никто вопросов не задавал.
2
В Москве – липкая духота.
Нечем в Москве дышать. Москва ждет грозы. Москва жаждет очищения.
Необычная обжигающая жара разлилась над Москвой, проникла во все закоулочки, выжгла чахлые деревца. Истоптал траву народ московский. Пыль в лицо.
А в кабинет Народного комиссара внутренних дел, Генерального комиссара государственной безопасности Николая Ивановича Ежова жара доступа не имеет. Старый прием: с раннего утра, еще до восхода солнца, надо плотными тяжелыми шторами закрыть все окна. И не только в кабинете, но и во всех коридорах. Жара сквозь толщу стен не проникает – она проникает сквозь окна. Жара раскаляет все внутри. Но стоит окна плотно завесить… Вот почему во всех жарких странах окна ставнями решетчатыми закрывают – не пустить прямые лучи солнца внутрь. Вот и весь секрет. Так и в поездах. Довелось Николаю Ивановичу исколесить Россию. Тот же рецепт: если в жаркое время во всем вагоне с самого утра закрыть шторы, и так вагон весь день держать в полумраке, то он не раскалится внутри. И сохранится прохлада.
Говорят, в Америке придумали машину в окно. Внутрь той машины набивают лед, работает вентилятор и гонит горячий воздух через лед, воздух охлаждается и холодная струя попадает в комнату. Лед в машине тает, и вода через трубочку сбрасывается в канализацию. Как только весь лед растаял, нужно новую порцию зарядить, и снова включай вентиляторы. Надо бы такую машину заказать в Америке. А сейчас пока шторы спасают. Они закрыты. Только в уголках, где шторы неплотно к стенам прилегают, чуть брезжит свет.
Прошел Николай Иванович Ежов вдоль стола. Пять минут от одного края до другого. И пять минут – назад.
Прошел туда мимо пятиметрового портрета. Прошел назад мимо того же портрета. На портрете – человек в сапогах, в солдатской распахнутой шинели, в зеленом картузе.
3
– Товарищ Сталин. Она намерена задать вопрос.
– Товарищ Холованов, я занимаю пост Генерального секретаря уже шестнадцать лет, и за эти годы мне никто вопросов не задавал.
– Она это знает, товарищ Сталин.
– И тем не менее?..
– И тем не менее…
– Зовите.
4
Народный комиссар связи СССР, комиссар государственной безопасности первого ранга Матвей Берман энергично козырнул сержантам государственной безопасности. А сержанты, распахнув перед ним створки дверей, вскинули винтовки в положение «На караул». Глубокий смысл в том приветствии: в наших руках оружие, но вам, дорогой и любимый комиссар государственной безопасности первого ранга, мы не препятствуем, мы не загораживаем ваш путь, винтовки наши устремлены в небо, как шлагбаумы, поднятые при вашем приближении.
Улыбнулся товарищ Берман сержантам государственной безопасности. И сержанты улыбнулись. На лице одного сержанта: «Когда вы были Начальником ГУЛАГа, я вас охранял во время поездки в Райчихинские лагеря. Вы помните меня, товарищ Берман?» На лице другого: «Когда торжественно открывали канал Москва-Волга, я был переодет перекованным вором и от имени перекованных подносил вам цветы. Вы помните меня, товарищ Берман?»
Улыбается товарищ Берман: «Я все помню!»
Приятно сержантам. Ушел товарищ Берман из Народного комиссариата внутренних дел в Народный комиссариат связи, но даже внешне остался верен огромному зданию, гранитным подъездам и мраморным лестницам. Ушел товарищ Берман в Наркомат связи, а ходит в форме чекиста, носит в петлицах по четыре ромба комиссара государственной безопасности первого ранга. И этот дом не забывает.
Приятно сержантам: ушел товарищ Берман на повышение, а вроде и не ушел. Никуда он не ушел. Просто Наркомат связи под его руководством еще крепче пристегнулся к НКВД и стал неотделимой частью огромного мощного механизма.
Частый гость товарищ Берман. Да и не гость он совсем. Тут его дом родной, и никуда он не уходил. Наш он.
Есть о чем Народному комиссару связи товарищу Берману поговорить с Народным комиссаром внутренних дел товарищем Ежовым. Это ясно. И все же чувствуют сержанты у двери, что как-то торжественно необычен этот визит.
Скоро. Совсем скоро что-то случится.
Великое и радостное.
5
– Товарищ Сталин, ситуация, когда в одном государстве создается вторая столица, мне кажется опасной.
– Товарищ Стрелецкая, вы хотите сказать: один вождь на две столицы?
– Именно это я хочу сказать, товарищ Сталин.
– И вы хотите мне задать вопрос, предусмотрел ли я предохранительную систему, которая не позволила бы заговорщикам воспользоваться узлами и системами связи тайной столицы во время моего отсутствия?
– Именно этот вопрос я и хотела задать.
– Товарищ Стрелецкая, я предусмотрел такой предохранитель. Он называется «Контроль-блок».
– Спасибо, товарищ Сталин, я не знала только названия этой штуки, все остальное я знаю.
– Что вы знаете?
– «Контроль-блок» заказан в Америке, на фирме «RVB», это в Балтиморе, штат Мэриленд. Он весит 15-25 килограммов, основной материал – золото и сталь. По сложности он равен или превосходит лучшие шифровальные машины мира.
