В армию Брежнев попросился утром 22 июня 1941. Просьба его была немедленно удовлетворена. Для удовлетворения такой просьбы нужно было минимум решение ЦК. Сомнительно, чтобы ЦК в воскресное утро, 22 июня, принимал решения быстро и оперативно. Скорость, с которой определилась судьба Брежнева, объясняется только тем, что вопрос был решен заранее. 22 июня Брежневу только подтвердили: действуй по ранее полученным указаниям. Брежнев попадает в распоряжение военного совета Южного фронта.
Решение о создании Южного фронта утверждено Сталиным 21 июня 1941 года, а вся предварительная работа проведена заранее. Южный фронт меня интересовал особо. Он создавался для нанесения удара по Румынии, для захвата нефтяных месторождений Плоешти. Командовать фронтом Сталин назначил того же Ивана Тюленева, с которым Хрущев в сентябре 1939 года на новой германской границе делился мыслями о будущем Европы. Летом 1941 года Тюленев уже имел пять генеральских звезд. В Польше во время «освободительного похода» он показал себя хорошо, и вот новая работа — Румыния.
Подготовка Красной Армии к «освободительным походам» в 1939 и 1941 годах проводилась по единой программе. Правда, в 1941 году Гитлер нанес упреждающий удар, и поход не состоялся. В 1941 году, как и в 1939-м, при военных советах фронтов из партийных бюрократов были сформированы группы особого назначения — Осназ. Задача — проведение советизации. После германского нападения несколько месяцев группы особого назначения оставались в бездействии (на своей территории в оборонительной войне они не нужны). Когда стало окончательно ясно, что «освободительная» война не состоялась, группы особого назначения разогнали. Партийным администраторам нашли другую работу в армии.
Группы советизации меня интересовали особо, и вот в архиве нашел список группы особого назначения при военном совете Южного фронта. В группе среди других — Леонид Ильич Брежнев, будущий Генеральный секретарь и Маршал Советского Союза. До слез было обидно: копию в архиве снять нельзя, ибо находка не соответствовала теме моего исследования, которое я проводил для отвода бдительных глаз. Хотел вырвать страницу: совесть моя в той ситуации не протестовала — все равно в архивной пыли документ пролежит невостребованным сто лет, а потом никому не нужен будет, а я, может, донесу его до людей. Но не вырвал ту страницу и много лет жалел, ругал себя за трусость и нерешительность. А если рассказать, что Брежнев был в группе ответственных работников, которым предстояло устанавливать счастливую жизнь в Румынии, но не представить доказательств, так кто же поверит? Сам Брежнев в начале 70-х вроде мемуаров писать не намеревался, а если бы и намеревался, не приходилось надеяться, что он о группе Осназ вспомнит.
Потом мемуары Брежнева появились. Схватил книгу с надеждой: может, о группе особого назначения вспомнит? Нет. Не вспомнил.
Прошло еще 4 года, и появилась красочная книга «Восемнадцатая в сражениях за Родину. Боевой путь 18-й армии». Книга подготовлена Институтом военной истории с явным намерением угодить Брежневу. Вышла книга при живом Брежневе. Прошла книга и военную цензуру, и цензуру ЦК. И в книге черным по белому на странице 11-ой: «До середины сентября 1941 года Леонид Ильич входил в группу особого назначения при военном совете Южного фронта».
Брежнев вскоре ушел в мир иной. Страницу 11-ю мало кто прочитал. И сама книга — не бестселлер: и без нее надоела биография дорогого Леонида Ильича. А на мой взгляд, даже и в такой серой биографии можно отыскать удивительные моменты.
В английском языке есть выражение: «одеться для убийства». Употребляется в переносном смысле. Для описания Коммунистической партии Советского Союза в предвоенные годы это выражение можно использовать в прямом смысле.
Коммунистическая партия была превращена из полувоенной в чисто военную организацию. Вожди партии верхнего, среднего и низкого уровней, включая и Сталина, и Хрущева, и мало кому тогда известного Брежнева, все были мобилизованы на «освободительную» войну.
Глава 8
ДО САМОГО КОНЦА
Сталин оказался редким стратегом, планирующим историю, феноменальным тактиком, организующим победы под чужим знаменем и чужими руками.
А.Авторханов. «Происхождение партократии», с.356
Был только один человек, которого Сталин называл по имени и отчеству. Этого человека звали Борис Михайлович Шапошников, воинское звание — Маршал Советского Союза, должность — Начальник Генерального штаба.
Всех остальных было принято называть: товарищ Ежов, товарищ Берия, товарищ Маленков, товарищ Жданов.»
Исключительность положения Шапошникова подчеркивалась Сталиным и раньше, когда Шапошников еще не имел маршальского звания, когда он еще не был Начальником Генерального штаба. Маршалов Сталин называл: товарищ Тухачевский, товарищ Блюхер, товарищ Егоров. А Шапошникова, который еще на такой высоте не стоял, называл по-дружески, по-человечески.
Адмирал Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов описывает это так: «Сталин никого не называл по имени и отчеству. Даже в домашней обстановке он называл своих гостей по фамилии и непременно добавлял слово „товарищ“. И к нему тоже обращались только так: „Товарищ Сталин“. Если же человек, не знавший этой его привычки, ссылаясь, допустим, на А.А. Жданова, говорил:
— Вот Андрей Александрович имеет такое мнение… И.В. Сталин, конечно, догадываясь, о ком идет речь, непременно спрашивал:
— А кто такой Андрей Александрович? Исключение было только для Б.М. Шапошникова. Его он всегда звал Борисом Михайловичем». (Накануне. С. 280).
Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Б.М.ШАПОШНИКОВ.
Исключительность положения Шапошникова объяснялась просто. Он был автором книги «Мозг армии». Эта книга о том, как работает Генеральный штаб. Последняя, третья часть вышла в 1929 году, и пока существовала Советская Армия, эта книга была учебником для каждого советского офицера и генерала. На столе Ленина всегда лежала книга «Психология толпы», а на столе Сталина стоял макет маленького серебристого самолета с надписью «Сталинский маршрут» и лежала книга Шапошникова «Мозг армии».
Успех книги Шапошникова — в четкости изложения материала, кристальной ясности доказательств, в умении объяснить самые сложные проблемы простым, понятным каждому языком. Самая сильная часть книги — третья, завершающая. В третьей части Шапошников исследует вопросы мобилизации.
Неблагодарное занятие — пересказывать чужие труды, тем более труды выдающегося военного теоретика. Но мне приходится это делать, ибо в теории Шапошникова — ключ к пониманию последующих событий, включая Вторую мировую войну и все ее следствия.
Теория была простой, понятной, логичной и, несомненно, — правильной. Сталин понял ее, оценил и доложил в основу своей стратегии. Вот почему, читая труды Шапошникова, его сподвижников и оппонентов, понимая ход их мысли, мы начинаем понимать ходы Сталина, которые, на первый взгляд, кажутся непонятными и необъяснимыми.
Если выжать из теории мобилизации самое главное и объяснить ее человеку с улицы, то суть ее вот в чем:
