Если самый высокопоставленный генерал-фельдмаршал Германии — совершенно безответственный тип, то что говорить о солдатах и рядовых членах партии? «Рядового члена партии всем воспитанием подводили к мысли, будто большая политика чересчур сложна, чтобы ему о ней судить. В результате у человека возникало ощущение, что за него отвечают другие, и ему никогда не приходилось отвечать самому за себя» (Шпеер. с. 66).
Никто в гитлеровской Германии за себя не отвечал — за всех думал фюрер. А работал он так: «Когда, спрашивал я себя, когда он вообще работает? От всего дня оставалась самая малость; поднимался он поздно, проводил затем одну-две запланированные деловые встречи, но уже начиная со следующего непосредственно за встречами обеда он, можно сказать, впустую тратил время вплоть до наступления вечера… В глазах народа фюрер был человеком, который неустанно трудился день и ночь… Насколько я мог наблюдать, он по неделям занимался пустяками… Расточительность, с какой Гитлер относился к своему времени… Единожды приняв решение, он возвращался к привычной праздности» (Шпеер. с. 195).
Государство Гитлера — пирамида. Каждый считает, что за него думают вышестоящие. А венчает пирамиду ленивый болтун, у которого много времени на безделье, но нет времени думать и работать.
На фоне всего рассказанного Шпеером поразительно звучат его слова: «Для нас слова, что фюрер обо всем думает и всем управляет, не были пустой пропагандистской формулировкой» (с. 67). Шпеер лучше всех видит и знает, что Гитлер не работает, страной, армией и войной не управляет и в то же время вместе с толпой верит в то, что фюрер обо всем думает и всем управляет…
Марксисты и гитлеровцы рассказывают нам про немецкое превосходство, немецкий порядок и дисциплину. Тут возразить нечего. Но можно добавить: железная дисциплина на гранитном фундаменте безответственности.
— 2 -
Генерал-фельдмаршал Кейтель и многие гитлеровские высшие военные, полицейские и другие чины по степени развития никак в стрелочники не годились. Уровень подготовки гитлеровских фельдмаршалов был настолько низким, что в Советской Армии они не смогли бы выполнять обязанности сержантов. Кстати, нечто подобное высказал генерал-фельдмаршал Паулюс на Нюрнбергском процессе.
Прошу не считать его заявление преувеличением. В свое время мне выпало служить в 66-й гвардейской учебной мотострелковой дивизии. Она имела два состава: постоянный и переменный. Переменный состав — это бесконечные железнодорожные эшелоны новобранцев, которых нам предстояло в шесть месяцев превратить в лидеров самого низшего звена: командиров танков, орудий, отделений, расчетов. Готовых сержантов дивизия выпускала в войска и, получив новые эшелоны, вновь и вновь ковала командные кадры. Дивизия готовила командиров самого разного профиля. Но всем, в какой бы род войск их ни готовили, с предельной жестокостью вбивали в голову: командир — это тот, кто приказ вышестоящего превращает в свой собственный приказ. Это тот, кто действует только от своего имени, не ссылаясь на вышестоящих. Не говори подчиненным: мне так приказали! Говори: я так приказал!
Если командир отделения получил приказ от взводного и просто передает его своим подчиненным, значит, тем самым он ставит себя на один с ними уровень: мы люди подневольные, мне приказали, а я вам передаю… Это легкий путь. Совсем не командирский путь. Стремление будущих сержантов устраниться от ответственности при передаче приказов надлежало вышибить. И мы вышибали. Работа командиров учебных взводов, рот, батальонов, полков и самого командира учебной дивизии заключалась в том, чтобы будущего сержанта сделать злым, чтобы он брал на себя всю полноту власти и линию вышестоящих гнул бы как свою собственную: это я, падлы, приказал! Я так хочу! Вас, колбасники ожиревшие, до блевотины загоняю, но МОЙ приказ выполните!
Сами мы, офицеры учебной дивизии, прошли такую же школу, только более долгую, крутую и жестокую. И каждый из нас действовал так же: не командир дивизии приказал и даже не министр обороны, это я вам, желудки, приказываю! Это я повелеваю! Я над вами министр, пусть и в лейтенантских погонах! И нет тут никакой власти, кроме моей! И нет в этом мире другой справедливости, кроме моего рассуждения! Нет для вас, вампиры африканские, в стране прокуроров, кроме меня! Делать, как я приказал, это моя воля!
Генерал-фельдмаршал В. Кейтель по своим волевым и командирским качествам не соответствовал требованиям, которые в Советской Армии предъявляли будущим сержантам. Если генерал-фельдмаршал считает, что его работа заключается в том, чтобы приказ вышестоящего передать нижестоящим и при этом не принимать на себя ответственности, значит, такой генерал-фельдмаршал не мог быть назначен командиром советского стрелкового отделения из восьми солдат. Эта должность генерал-фельдмаршалу Кейтелю не по плечу. Не по Сеньке шапка. Это только в Германии, которая в двадцатом веке проиграла все войны и в прошлые века не блистала победами, его могли считать военным человеком. Ему по недоразумению повесили на плечи погоны и вручили маршальский жезл.
— 3 -
Представьте себя командиром любого ранга, хоть взводным, хоть Верховным главнокомандующим. У вас в подчинении — заместитель, который ваши приказы передает нижестоящим, но от своего имени не командует и ни за что отвечать не желает.
Вопрос первый: а зачем он такой нужен?
Вопрос второй: как мог Гитлер терпеть рядом подчиненного, который ни за что не нес ответственности?
Мало того, что генерал-фельдмаршал В. Кейтель ответственности не брал, так он еще и свою прямую ответственность на Гитлера перекладывал. Как мы уже установили, в любой иерархии второй номер — сила сдерживающая. Командир воздушного корабля может рвануть штурвал, а второй пилот резкие рывки смягчает. Номер первый может в пылу, в горячке отдать не самый лучший приказ, он может просто забыть, что приказывал вчера, и сегодня сказать нечто противоположное. Задача номера второго — следить за тем, чтобы действия первого укладывались в какую-то единую систему.
Гитлер не имел военного образования, и никакого вообще, он среднюю школу не окончил. Гитлер — ефрейтор из Первой мировой войны. Его опыт — отрицательный, он ему только мешал. «Генерал-полковник Фромм в свойственной ему лаконичной манере утверждал, что предпочел бы иметь на посту Верховного главнокомандующего сугубо штатского человека, чем бывшего ефрейтора, который к тому же никогда не воевал на Восточном фронте и не способен понять специфический характер тамошнего театра военных действий» (Шпеер. с. 334). Военный опыт Гитлера был неизмеримо ниже опыта Сталина. Первая мировая война была позиционной. Сталин на ней не был. А Гражданская война в России была не позиционной, а маневренной, как и Вторая мировая. Сталин бывал на многих фронтах Гражданской войны, он занимал ответственные должности в высшем руководстве фронтов, он знал, как надо проводить операции и как не надо. Сразу после Гражданской войны Сталин занял должность Генерального секретаря и двадцать лет каждый день занимался строительством армии, ее развитием и вооружением, подбором и воспитанием командного состава, созданием военной промышленности и новых образцов оружия. Ничего этого в багаже Гитлера не было. Поэтому роль генерал-фельдмаршала В. Кейтеля была особенно ответственной. Кейтель знал, что Германию ведет дилетант, который войной не интересуется. Когда читаешь «Застольные разговоры Гитлера», создается впечатление, что никакой войны вообще нет. Гитлер без умолку болтает о чем угодно, только не о войне. Он ее как бы не замечает. Он произносит «длинные и необычайно нудные монологи на отвлеченные темы» (Шпеер. с. 401). Зная Гитлера, Кейтель должен был своими решениями и приказами активно подправлять его, как незаметно, но властно матерый ротный старшина подправляет действия зеленого лейтенанта. Кейтель, как опытный генерал-фельдмаршал, должен был чувствовать свою персональную ответственность за судьбу страны и сдерживать дилетанта в порывах.
