– Что ты подразумеваешь под «лгать»?
– Я поговорю с папой, преподнесу историю по-своему, так, чтобы он не принимал все слишком близко к сердцу. Сегодня на ужин приедут Харриет и Мелани. Придется подождать до завтра.
– Как он может сидеть и спокойно ужинать с Харриет, зная, что обокрал ее? – требовательно спросил Адам. – Как он может так поступать с другом?
В ее глазах отразилась боль. Она быстро закрыла их, но Адам успел заметить.
– Я не знаю.
– Прости меня.
Она покачала головой:
– Мне нечего тебе прощать. Ты прекрасно все воспринял.
– Нет, это не так. – Он прижал ладони к глазам.
– Позволь мне судить об этом. И дай мне еще один день. – Она взяла Адама за запястья и опустила его руки. – Всего один день, а потом я поговорю с папой. Возможно, все утрясется.
– Один день, Кирби. Не более. – Он должен был обдумать собственный план. Возможно, за эту ночь найдет какие-нибудь ответы. – Завтра ты расскажешь отцу все без прикрас. Если он не согласится уладить дело с Рембрандтом, я сам с этим разберусь.
Мгновение она колебалась. Уверяла, что доверяет ему. Это было правдой.
– Хорошо.
– И я разберусь с Хиллером.
– Ты не будешь с ним драться.
Он удивленно приподнял бровь:
– Почему?
– Адам, я не хочу, чтобы ты ходил весь в синяках и кровоподтеках. Все!
– Твоя вера в меня просто поражает.
Усмехнувшись, она снова села и обняла его:
– Мой герой. Я не позволю ему и пальцем тебя тронуть.
– Прошу простить меня, мисс Фэйрчайлд.
– Да, Кардс. – Кирби подняла голову, увидев дворецкого.
– Кажется, из вашей студии каким-то образом выпал стул. К сожалению, он приземлился прямо на клумбу с цинниями Джейми.
– Да, я знаю. Полагаю, он весьма раздражен.
– Именно, мисс.
– Прошу прощения, Кардс. Возможно, новая газонокосилка… А как ты считаешь, можно восстановить окно?
– Да, мисс.
– И заменить тот нагреватель чем-нибудь современным, – добавил Адам.
Кардс посмотрел на него, потом перевел взгляд на Кирби.
– Как можно скорее, пожалуйста, Кардс.
Кивнув, дворецкий удалился.
– Он слушается только тебя, – прокомментировал Адам, как только в коридоре затих звук шагов. – Я заметил быстрые кивки и переглядывания.
Она почистила пятнышко грязи на плече его рубашки.
– Понятия не имею, о чем ты.
– Столетие назад Кардс входил бы в королевскую свиту.
Она засмеялась, и он уложил ее обратно на подушки.
– Отдыхай, – приказал он.
– Адам, я в порядке.
– Хочешь, чтобы я снова повел себя не по-рыцарски? – Не дав ей ответить, он накрыл ее губы своими. – Угомонись, – пробормотал он. – Мне, наверное, все же стоит позвонить доктору.
– Это шантаж. – Она поцеловала его в ответ. – Но если бы ты отдохнул со мной…
– Тогда мы вряд ли отдохнем. – Он отстранился, и она протестующе заворчала.
– Полчаса.
– Хорошо. Я вернусь.
Она улыбнулась и закрыла глаза.
– Я буду ждать.
Было слишком рано для звезд, слишком поздно для солнечных лучей. Из окна гостиной Адам наблюдал, как закат задерживает сумерки последние несколько мгновений.
Доложив Макинтайру о покушении на жизнь Кирби, он почувствовал себя утомленным. Полуложь, полуправда – надо положить им конец. Это закончится завтра, решил он. Фэйрчайлд должен образумиться, а Кирби все узнать. К дьяволу Макинтайра и работу. Кирби заслужила честности и всего остального, что он хотел дать ей. А все остальное не значит для нее ничего, если нет искренности.
Солнце опускалось, и горизонт взорвался розово-золотым светом. Он подумал о «Женщине…» Тициана. Она поймет, убеждал он себя. Должна понять. Он отвернулся от окна, собираясь проведать Кирби.
У ее двери он услышал звук льющейся воды. Простой естественный гул и образ Кирби, лежащей в ванне, немного рассеяли напряжение. Он подумал, не присоединиться ли к ней, но вспомнил, какой она выглядела бледной и уставшей. В следующий раз, пообещал он себе и отступил. В следующий раз он сполна насладится бездельем, отмокая с ней в мраморной ванне.
– Где эта несносная девчонка? – буйствовал Фэйрчайлд. – Она весь день прячется.
– Принимает ванну, – сказал Адам.
– Ей лучше подумать о достойном объяснении. – Фэйрчайлд с грозным видом потянулся к дверной ручке.
Адам машинально перекрыл ему путь:
– В объяснении кому?
Фэйрчайлд посмотрел на него:
– Моим туфлям.
Адам взглянул на маленькие ноги Фэйрчайлда в одних чулках.
– Не думаю, что она взяла их.
– Человек затягивается в неудобный костюм, душит себя нелепым галстуком и потом обнаруживает, что без обуви. – Фэйрчайлд потянул узел на шее. – Разве это справедливо?
– Нет. Вы спрашивали Кардса?
– Кардс не смог бы втиснуть свою огромную британскую лапу в мой ботинок. – Он нахмурился. – С другой стороны, у него ведь был мой костюм.
– Какие еще нужны доказательства?
– Он – клептоман, – проворчал Фэйрчайлд, спускаясь в холл. – На вашем месте я пересчитал бы свои трусы. Неизвестно, что еще он мог уволочь. Коктейли через полчаса, Адам. Поторопитесь.
Подумав, что выпивка станет прекрасным утешением в конце этого суматошного дня, Адам пошел переодеваться. Он уже завязывал галстук, когда постучала Кирби. Не дождавшись ответа, открыла дверь и на мгновение остановилась в проеме – голова откинута назад, одна рука на косяке, другая на бедре. Облегающий комбинезон очерчивал каждую линию ее тела, собравшись на шее складками, открывая спину. Изумруды в ушах размером с монету в двадцать пять центов отбрасывали живительную зеленоватую тень. Пять плетеных золотых цепей оборачивались вокруг ее талии.
– Привет, сосед. – Сверкая и переливаясь, она подошла к нему.
Адам приподнял ее подбородок и внимательно осмотрел лицо. Будучи художником, она знала, как наиболее эффективно использовать косметическую палитру. Щеки были слегка тронуты бронзой, губы лишь немного стали темнее.
– Сойдет? – спросила она.
– Выглядишь лучше, – решил он.
– Жалкое подобие комплимента.
– Как ты себя чувствуешь?
– Чувствовала бы лучше, если бы ты перестал осматривать меня, словно я неизлечимо больна, и поцеловал, как и должен. – Она обвила руками его шею и закрыла глаза.
