Слава уселся за их столик, моментально обаяв всех и одарив каждую даму комплиментом. При этом он то ли случайно, то ли нарочно прижал ногу к Настиному бедру, в связи с чем у нее напрочь перестал глотаться не только салат, но и чай. Мадам Дорохова краснела, бледнела, таинственно улыбалась и мучительно решала: убрать ногу или не надо. Пока она терзалась, обед закончился.
– А что ты ничего не поела? – вдруг заботливо повернулся к ней Вячеслав и как-то многозначительно долго удерживал ее взгляд. Но ногу убрал.
– Да я вообще не особо есть люблю, – зачем-то соврала Настя. Хотя раз у нее что-то такое намечается, то надо было действительно перестать есть на ночь и срочно заняться собой. От опасной близости красивого и неравнодушного к ней мужчины мысли, словно бешеные блохи, скакали с места на место, и как-то сама собой на поверхность сознания выплыла одна – самая противная: талия-то у вас, матушка, уже плавно начала расти в области пуза, и целлюлит небось прятать придется – как это вы перед таким роскошным самцом заголяться-то будете? Настасья резко помрачнела и, озадачив кавалера, скомканно попрощалась и рванула работать. Вернее, не работать, а додумывать эту противную мыслишку.
«Зря я ногу раньше времени придвинул, – расстроился Кофтун, допивая кофе и размышляя о странном побеге своей дамы. – Или, наоборот, зря убрал? Не поймешь этих женщин. Все же не по пятнадцать лет, чего тянуть-то? А с другой стороны, и форсировать нельзя: все же серьезная девушка, не какая-то там… Эх, инструкцию на китайском и то проще расшифровать, чем загадочную женскую натуру».
Тем временем Настасья, не выдержав нервного напряжения, взяла зеркальце и, снедаемая ужасными подозрениями, ринулась в туалет – рассматривать живот и целлюлит. Жестокие лампы дневного света выхватывали все самое угнетающее и резкими мазками теней подчеркивали несовершенства, доводя их до гротеска.
Через полчаса Настя вернулась на рабочее место поникшая и углубленная в себя. Из того, что удалось разглядеть, получалось, что ничего, кроме Толика, ей не светит. Да и тот скоро ужаснется, вздрогнет и побежит прочь, роняя тапки. Когда он ее в последний раз голой-то видел на свету? То-то и оно! Надо будет вечером проверить реакцию.
Весь день она старательно избегала Кофтуна, крутившегося в непосредственной близости, а вечером трусливо сбежала через черный ход. Если женщине что-то втемяшилось в голову, она, подобно снежной лавине, снесет все на своем пути, но доберется до цели. Поэтому в родные пенаты Настя летела как торнадо, с глазами в кучку и пыхтя, словно паровоз.
Муж, который к ее приходу уже давно был дома, даже отвлекся от телевизора и встревожился, наблюдая, как полная решимости супруга запирает двери в комнату на замок и начинает судорожно раздеваться.
– Настюша, я пива выпил, наверное, детьми сегодня лучше не заниматься, – трусливо предупредил он, на всякий случай отодвинувшись в угол дивана. Он, разумеется, вчерашний разговор из головы вчера же и выкинул, нечего память ерундой загружать, но, глядя на разоблачающуюся Настю, все моментально вспомнил и напрягся. Неужели все так серьезно? Да не нужны им никакие дети, и так хорошо – вдвоем. Даже Лизка эта инфантильная не портит жизнь так, как может испортить сопливый младенец, орущий днем и ночью и пачкающий памперсы.
Настя тем временем скинула последние тряпки и начала вертеться перед зеркальной дверцей шкафа, выворачивая шею и опасно закручиваясь вокруг своей оси. При этом она явственно косила глазом на супруга и чего-то ждала. Хотя какое там чего-то! Ясно чего. Только он же не телевизор, который включается при нажатии на кнопку, взаимоотношение полов – это более тонкая материя и одной физиологией тут не отделаешься. В общем, примерно что-то подобное Анатолий и озвучил, жалостливо добавив, что сегодня не готов.
– А когда ты был готов последний раз? – неожиданно разозлилась Настя, абсолютно забыв, для чего разделась. Собственно, и ей сейчас от муженька нужно было вовсе не какое-то там «взаимоотношение полов», а вполне конкретная реакция на ее дефекты или на их отсутствие. Или он потому и не был готов, что как раз все ее недостатки уже давно видел и просто из вежливости не тыкал в них пальцем?
– Мне интереснее общение на духовном уровне, – начал сбивчиво оправдываться Толик, обвиненный понятно в чем.
– Ага, поэтому ты все время смотришь бокс и новости, – понятливо закивала Настя. – Так, давай по фактам…
– Ну, хорошо, давай, – весьма непоследовательно отреагировал Анатолий и раздраженно вскочил, начав стягивать тренировочные.
– Толя! – рявкнула жена. – Сядь! У меня к тебе разговор, а не что-то там еще. Это было небольшое ответвление беседы.
– Ни фига себе ты ответвляешься, – пробормотал супруг, впрочем, тут же торопливо и радостно подтянув треники на место. – Давай разговаривай. И это… может, оденешься?
– А что? Я такая страшная? Какая тебе разница, голая я или одетая?
– Ну, кхм… разница есть, но если тебе так удобнее, то конечно… – замямлил Толик, совершенно сбитый с толку ее тоном и голым задом, которым она вертела у него перед носом, при этом, оказывается, собираясь всего лишь поговорить!
– Я старая? Только не ври! Отвечать честно, смотреть в глаза, – резко перебила его Настасья и разве что лампой в лицо не посветила. А так ощущение гестаповского допроса было почти полным.
– А что случилось? – опасливо проблеял обескураженный Анатолий. Он точно знал: когда женщина задает такие странные вопросы, нужно тянуть время и пытаться угадать, как ответить правильно, чтобы не проколоться. То есть в данном случае мало сказать, мол, что ты, никакая ты не старая. Нужны еще убедительные аргументы, которые не попадут в противофазу с мыслями дамы.
– Не увиливай. У меня морщины есть? – Настя сунулась ему прямо в физиономию и покрутила головой.
– Где?
– Толик! На лице! – Настя еще раз медленно повернула голову слева направо и обратно. – Ну?
– Нету! Господи, тебе лет-то еще всего ничего! Откуда у тебя могут быть…
– Не надо подлизываться, сейчас это очень некстати, потому что я сама прекрасно вижу, что они есть, – рявкнула жена и угрожающе всхрапнула.
– Я не вижу никаких морщин! И вообще, даже у детей кожа не бывает идеально ровной, ты ж не резиновый шарик, в конце концов! – Толик тоже начал орать. И сразу полегчало. Даже обстановка слегка разрядилась.
– Ладно. Это проехали. А на животе? – переключилась на другую тему Настя. – В смысле живот у меня есть?
– А как без живота-то? – ошарашенно моргнул супруг.
– Мозги включи. Ты что, не понимаешь, о чем я спрашиваю?! У меня живот или талия? – теперь Настасья маячила у него перед носом пупком.
– Так… это… и то и другое, – мучительно придумывая правильную формулировку, выдохнул Анатолий.
– Как это? Я спрашиваю: живот у меня висит или нет?
– Да ты не так спрашивала! Ужас какой-то! Чего тебе надо-то, Насть? Я не понимаю, что происходит! Почему у тебя живот должен висеть? У тебя грудь висит…
