– Но ведь их вам дали?
– Правильно, только я не думала, что кто-нибудь в это
поверит.
– В таком случае вы не думаете, что присяжные сейчас поверят
этой истории?
– Возражаю! – крикнул Бергер. – Спорный вопрос.
– Поддерживаю, – сказал судья.
– Мисс Иордан, не является ли фактом то, – продолжал Мейсон,
– что человек, снабдивший вас ключом от конторы, в которую вы проникли
совершенно незаконно, дал вам также большое количество бриллиантов, которые вы
должны были положить в конторе в такое место, где они впоследствии были бы найдены
полицией?
– Нет.
– Не является ли фактом то, что вы принесли эти бриллианты в
здание завернутыми в папиросную бумагу и что вам действительно удалось оставить
их в конторе подзащитного. Вы были вынуждены поспешно бежать, так как узнали,
что полиция предупреждена. Не является ли фактом то, что, попав в мою контору,
вы решили проверить свою сумочку и обнаружили в ней два бриллианта. И вот тут,
в панике, вы постарались от них избавиться описанным вами способом?
– Возражаю, – вмешался Бергер. – Защитник высказывает
предположения, не подтвержденные доказательствами. Он нарушает правила ведения
перекрестного допроса, у него нет никаких оснований предполагать…
– Возражение не принимается, – заявил судья Хартли.
– Не является ли фактом все то, что я сейчас рассказал?
– Ничего подобного. Когда я вошла в контору обвиняемого,
никаких бриллиантов, мистер Мейсон, у меня не было. Ни своих собственных, ни
чужих!
– Но вы не осмеливаетесь нам сказать, кто дал вам ключ от
конторы?
– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.
– Благодарю вас. У меня больше нет вопросов.
Мэй Иордан покинула свидетельское место.
Показания других свидетелей обвинения позволили уточнить
некоторые технические детали дела: точное местонахождение теплохода в гавани в
тот момент, когда Векстер прыгнул за борт, рельеф дна в том месте и тому
подобное.
После этого на свидетельское место поднялся полицейский
эксперт, проводивший анализ пятен на лодке Джили и на ноже. Он показал, что это
были пятна человеческой крови.
– Когда вы проводили анализ? – спросил свидетеля Мейсон.
– Девятнадцатого июня.
– И установили, что кровь была десяти-четырнадцатидневной
давности?
– Да, я пришел к такому выводу.
– Вы имеете в виду пятна на лодке?
– Да.
– И на кинжале?
– Да.
– Могли эти пятна появиться раньше?
Свидетель на минуту заколебался.
– Могли.
– Скажем, месяц назад?
– Могли.
– Таким образом, вы практически основывали свое заключение
на показаниях Джили?
– Да, – смутившись, ответил эксперт.
– Известно ли вам, что Джек Джили ранее был осужден за
лжесвидетельство?
Свидетель смутился еще больше.
– Возражаю! – снова вмешался Бергер. – Вопрос
несущественный, он касается побочных фактов, совершенно не связанных с делом.
– Возражение принято, – решил судья. – Защитник должен
ограничиться вопросами, имеющими значение для выяснения компетентности
свидетеля.
– В таком случае у меня больше нет вопросов, ваша честь, –
заявил Мейсон.
Показания Макса Даттона, последнего свидетеля обвинения на
этот день, действительно явились неожиданностью для присутствующих.
Он сообщил, что живет в Брюсселе и прилетел сюда для дачи
показаний по просьбе окружного прокурора. Являясь экспертом по драгоценным
камням, Даттон специализировался на том, что изготовлял копии всех более или
менее ценных камней и создал свою собственную систему описания любого камня для
идентификации измерения граней, углов, очертаний и прочего. У него имелась
картотека, которая неоднократно помогала различным страховым компаниям более
точно оценивать представляемые им драгоценности.
Даттон сообщил, что Монрой Векстер часто прибегал к его
услугам и что он заносил в картотеку наиболее крупные и ценные бриллианты из
представленных Векстером на экспертизу.
Последняя партия камней от Векстера поступила к нему в
фирменном ящичке Южноафриканской компании по добыче, обработке и экспорту
алмазов.
Свидетель показал, что он, как всегда, отобрал самые крупные
камни из всей партии и составил на них паспорта, что позволяет опознать их в
любой момент.
Далее Даттон заявил, что провел идентификацию камней,
которые, как ему было сказано, были изъяты из-под крышки письменного стола
обвиняемого, и что десять из них принадлежат к последней партии бриллиантов,
полученной от Векстера.
– Приступайте к перекрестному допросу, – предложил Бергер
Мейсону.
– Разработанная вами система идентификации драгоценных
камней учитывает все их признаки? – спросил Мейсон.
– Да.
– Таким образом, имея паспорт камня, можно подобрать,
руководствуясь перечисленными в нем признаками, его дубликат?
– Нет, сэр, это исключено. Можно обработать камень точно
такого же размера, можно повторить углы граней, но все равно камни никогда не
совпадут.
– Но если подобрать камень с аналогичными недостатками,
можно воспроизвести его копию?
– Это практически равносильно тому, чтобы найти два
одинаковых отпечатка пальцев.
– Таким образом, вы готовы показать под присягой, что
разработанная вами система идентификации драгоценных камней такая же точная и
надежная, как дактилоскопический принцип?
После минутного колебания свидетель сказал:
– Не совсем.
– Это все, – с улыбкой сказал Мейсон. – У меня больше нет
вопросов.
Суд удалился на перерыв.
Когда Мейсон собирал свои бумаги со стола, к нему из задних
рядов протолкался Вальтер Ирвинг.
– Мне кажется, – начал он, – что я должен перед вами
извиниться.
– Вы мне ничего не должны, – отрезал Мейсон, – и прошу
помнить, я вам – тоже.
– Правильно, вы мне ничего не должны, но я все равно хочу
принести свои извинения и добавить, что эта девица Иордан – бессовестная
лгунья. Я уверен, что она забралась к нам в контору, чтобы подбросить
бриллианты. Мы вернулись к себе уже после того, как она удрала. Мы можем это
доказать, так что ее показания – чистая ложь. Никаких бриллиантов я ей не
давал, – продолжал Ирвинг. – И у меня не было оснований просить ее держать язык
за зубами. Сейчас я припоминаю, что видел ее на вокзале. Она приходила
встречать Джона и пыталась навязаться ему в подружки. С тех пор я ее больше ни
разу не видел. Я не сомневаюсь, что эта девица затеяла какую-то большую игру.
Причем в ней участвует не только она, а кто-то поумнее и посильнее, мистер
Мейсон. За всем этим скрывается нечто весьма важное и зловещее, придуманное и
осуществляемое людьми, которые без труда обвели вокруг пальца простака
окружного прокурора.
