– Да, сэр.
– Видели ли вы в то же время моего подзащитного?
– Да, сэр. Мистер Джефферсон и его коллега мистер Ирвинг
возвращались с ленча, и я…
– Одну минуточку, – прервал ее Мейсон. – Вы же не знаете,
что они возвращались после ленча?
– Нет, конечно.
– Прошу ограничивать свои показания изложением фактов.
– Так вот, они вошли в здание. Управляющий стоял у лифта.
Один из них, по-моему, это был мистер Ирвинг, но я не стану утверждать, что
именно он, пошел к управляющему, но, заметив, что тот занят, поспешил к кабине
лифта, которая как раз спустилась вниз.
– Это произошло после того, как в здании была поднята
тревога?
– Да, сэр.
– Можете допрашивать свидетельницу, – сказал Мейсон
прокурору.
Гамильтон Бергер улыбнулся:
– У меня нет вопросов.
– В таком случае я прошу подняться на место для свидетелей
Джона Джефферсона, обвиняемого по делу.
Джефферсон был холодно спокоен и бесстрастен. Сначала он
вообще ни на кого не смотрел, потом соблаговолил взглянуть на присяжных, но с
видом такого превосходства и даже презрения, что Перри Мейсон возмутился и
мысленно обозвал его «проклятым идиотом».
Гамильтон Бергер с нескрываемым удовлетворением откинулся в
кресле и подмигнул одному из своих помощников.
– Вы убили Монроя Векстера? – спросил Мейсон.
– Нет, сэр.
– Знали ли вы, что принадлежащие ему камни находились у вас
в конторе?
– Нет, сэр.
– Где вы были утром шестого июня? Меня интересует время от
двух часов ночи и до половины шестого.
– Я спал у себя в комнате примерно до семи часов. Затем я
завтракал со своим коллегой Вальтером Ирвингом. После завтрака мы отправились к
себе в контору.
– Приступайте к перекрестному допросу, – предложил Мейсон
прокурору.
Гамильтон Бергер поднялся.
– Я буду предельно краток. У меня всего пара вопросов.
Скажите, мистер Джефферсон, вас когда-нибудь судили за мошенничество?
– Меня?..
Джефферсон сразу как-то сжался.
– Да или нет? – загремел Бергер.
– В своей жизни я совершил одну ошибку, – ответил Джефферсон.
– Потом всегда старался искупить ее. Думаю, что мне это удалось.
– Вот как? – насмешливо спросил Бергер. – Где вас судили?
– В Нью-Йорке.
– Вы отбывали срок в Синг-Синге?
– Да.
– Под именем Джона Джефферсона?
– Нет, сэр.
– Под каким именем?
– Под именем Джеймса Кинседа.
– Вы были уличены в хищении при помощи поддельных
документов?
– Да.
– Вы представились богатым английским наследником и…
– Возражаю, – прервал прокурора Мейсон. – Обвинитель не
имеет права сгущать краски.
– Принято, – сказал судья.
– Скажите, одно время вы были известны в преступном мире под
прозвищем Джентльмен Джим?
– Возражаю! – выкрикнул Мейсон.
– Возражение принято.
Гамильтон Бергер с явной издевкой в голосе заявил:
– Я больше не буду задавать вопросов.
Мейсон громко объявил:
– Прошу пройти сюда мистера Вальтера Ирвинга.
Помощник судьи крикнул:
– Вызывается мистер Вальтер Ирвинг!
Никакого результата. Повысив голос, помощник судьи повторил
вызов. Теперь его можно было услышать даже в коридоре.
Пол Дрейк подошел к барьеру и поманил пальцем Мейсона.
– Он смылся, Перри. Сидел возле самой двери. Стоило только
Бергеру заговорить о прошлом Джефферсона, как Ирвинга и след простыл. Боже, что
за каша! Что за отвратительная неразбериха!
Судья Хартли сочувственно обратился к Перри Мейсону:
– Мистер Ирвинг, кажется, отсутствует. Скажите, ему была
вручена повестка?
– Да, ваша честь.
– Хотите ли вы, чтобы суд вынес решение о принудительном
вызове свидетеля?
– Нет, ваша честь. Возможно, у мистера Ирвинга имелись
серьезные причины покинуть зал заседаний.
– Не сомневаюсь, что так оно и есть, – насмешливо сказал
прокурор.
– Защита пока заканчивает вызов свидетелей, – сказал Мейсон.
Поднялся Гамильтон Бергер. Не скрывая торжества в голосе, он
заявил:
– Я вызову своих трех свидетелей. Первая – миссис Агнес
Эльмар.
Миссис Эльмар принесла присягу и сообщила свое имя и адрес.
Она была управляющей домом, где Джефферсон снял квартиру вскоре после своего
приезда.
– Прошу вас припомнить события шестого июня сего года, –
начал прокурор. – Знаете ли вы, находился Джефферсон дома или нет утром этого
дня?
– Знаю.
– Был ли он в своей квартире?
– Не был.
– Приступайте к допросу, – обратился прокурор к Мейсону.
Мейсон почувствовал, что Бергер был столь лаконичен
неспроста. Он теперь не сомневался, что прокурор приготовил ему ловушку.
Мейсон спросил:
– Каким образом вы определили, что это было именно шестого
июня?
– Незадолго до одиннадцати часов шестого числа по телефону
позвонила какая-то женщина и сказала, что ей совершенно необходимо поговорить с
мистером Джефферсоном. Будто бы мистер Джефферсон ей…
– Одну минуту, – прервал ее Мейсон. – Меня не интересуют
разговоры, происходившие в отсутствие моего подзащитного. Я спрашиваю вас,
почему вы так уверены, что это происходило именно шестого?
– Я знаю, что это было шестого, потому что в тот день я
ходила к дантисту. Ночью у меня сильно разболелись зубы, так что я совсем не
спала.
– Ну а каким образом вы установили, что были у дантиста
шестого?
– По приемной книге.
– То есть сами вы не помните, какого числа ходили к зубному
врачу, и основываетесь на записи в регистрационной книге врача?
– Правильно.
– Запись в книге была сделана вами или кем-то другим?
