Она зажгла сигарету и стала смотреть на
горизонт, стараясь больше не думать об этом. Она попыталась подумать о матери.
Ей захотелось бегом побежать домой, броситься ей на шею и рассказать, что через
два дня она будет инициирована в Великие Тайны волшебства. Что она
путешествовала во времени, что узнала силу секса, что была способна узнать то,
что было в витрине магазине, используя только лишь технику Традиции Луны. Ей
нужна была ласка и понимание, потому что она тоже знала истории, которые не
могла рассказать никому.
Орган замолчал, и Брида снова услышала шум
города, пение птиц, ветер, который бродил среди ветвей деревьев и провозглашал
приход весны. За церковью дверь открывалась и закрывалась: кто-то входил и
выходил. На какой-то миг она снова почувствовала себя в детстве, когда стояла в
церкви, там же, где и сейчас, раздраженная тем, что месса такая долгая, а
воскресенье было единственным днем, когда она могла побегать по полям.
«Я должна войти».
Возможно, ее мать понимала, что она чувствует;
но в тот момент она была далеко. Перед ней была лишь пустая церковь. Она
никогда не спрашивала Уикку, какова была роль христианства во всем, что
происходило. У нее было впечатление, что если бы она пересекла эту дверь, то
предала бы сестер, сожженных на костре.
«Тем не менее, меня тоже сожгли на костре», –
сказала она себе. Она вспомнила о молитве, которую Уикка произнесла, когда
чтила мученичество колдуний. И в этой молитве она упомянула Иисуса и Деву
Марию. Любовь стояла над всем, в ней не было ненависти, только ошибки.
Возможно, когда-то мужчины решили быть представителями Бога и стали совершать
свои ошибки.
Но Господь ничего не имел с этим общего.
Там не было никого, когда она наконец вошла.
Несколько зажженных свечей показывали, что кто-то в то утро побеспокоился об
обновлении своего единения с силой, которую только чувствовал, и таким образом
пересек мост между видимым и невидимым. Она раскаивалась в том, о чем думала
прежде: там тоже ничего не было объяснении и люди должны были делать свою
ставку, погружаться в Темную Ночь Веры. Перед ней, с руками, распростертыми на
кресте, был тот Господь, который казался слишком простым.
Он не мог помочь ей. Она была одна в своих
решениях, и никто не сможет помочь ей. Она должна была научиться рисковать. У
нее не было тех возможностей, которые имел человек, распятый перед ней, он знал
свою миссию, потому что был сыном Господа. Он никогда не ошибался. Он не познал
любви между людьми, только любовь к своему Отцу.
Все, что он должен был делать, – это
показывать свою мудрость и снова указать Человечеству на небесный путь.
Но только ли это? Она вспомнила урок
катехизиса в одно из воскресений, когда ее отец был более воодушевленным, чем
всегда.
В тот день они изучали эпизод, когда Иисус
молился Господу, истекая кровью и прося, чтобы ему хватило сил испить чашу
терпения.
«Но если он уже знал, что он сын Бога, то
почему он попросил это?», – спросила она у отца.
«Потому что он знал это только сердцем. Если
бы у него была абсолютная определенность, его миссия не имела бы смысла, потому
что он не превратился бы полностью в человека. Быть человеком означает иметь
сомнения, но все равно продолжать свой путь».
Она снова посмотрела на образ и впервые за всю
сою жизнь почувствовала себя ближе к нему; возможно, там был только одинокий
человек, с его страхами, который столкнулся со смертью и вопрошал: «Отец, Отец,
почему ты покинул меня?» Если он говорил это, то, значит, даже он не был уверен
в своих шагах. Он сделал ставку, блуждая в Темной Ночи, как и все люди, зная,
что найдет ответ только в конце всего пути. Он тоже должен был пройти через
неприятности принятия решений в жизни, покинув отца, мать и свой маленький
городок, чтобы уйти в поисках секретов Человечества, тайн Закона.
Евангелие никогда не говорит об этом: любовь
между людьми гораздо сложнее для понимания, чем любовь к Высшему Существу. Но
сейчас она вспомнила, что когда он воскрес, то первым человеком, который
появился, была женщина, сопровождавшая его до конца.
Молчаливый образ, казалось, был согласен с
ней. Он испробовал вино, хлеб, праздники, людей и красоту мира. Было
невозможно, чтобы он не познал любви женщины и по причине этого пролил кровь в
Оливковом Саду, поскольку было очень тяжело оставить землю и отдать себя ради
любви ко всем людям, познав любовь одного – единственного создания.
Он испробовал все, что мир мог предложить, и
все равно продолжил свой путь, зная, что Темная Ночь может окончиться на
кресте… или на костре.
– Все мы находимся в этом мире, чтобы пройти
опасности Темной Ночи, Господь. Я боюсь смерти, но не хочу потерять жизнь. Я
боюсь любви, потому что она связана с вещами, находящимися вне нашего
понимания; ее свет огромен, но ее тень меня пугает.
Какое-то время она ждала от Него ответа, но не
услышала ни звука, не почувствовала ни одного знака. Ответ был там, напротив
нее, тот человек, пригвожденный к кресту. Он исполнил свою часть и показал
миру, что если бы каждый исполнил свою, то никому не нужно бы было больше
страдать. Потому что он уже страдал за всех людей, в которых была смелость
бороться за свои мечты.
Брида заплакала, не зная причины слез.
Было облачно, но дождь не пошел. Лоренс жил в
этом городе уже много лет и хорошо понимал его облака. Он встал и пошел на
кухню приготовить кофе. Брида вошла прежде, чем вода успела закипеть.
– Ты вчера очень поздно пришла спать, – сказал
он.
Она не ответила.
– Сегодня этот день, – продолжил он. – Я знаю,
насколько он важен. Мне бы очень хотелось быть рядом с тобой.
– Это праздник, – ответила Брида.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Это праздник. С самого дня нашего знакомства
мы всегда ходили вместе на праздники. Ты приглашен.
Маг пошел посмотреть, навредил ли вчерашний
дождь его бромелиям. С ними все было в порядке. Он посмеялся над самим собой; в
конце концов силы Природы иногда могли понимать друг друга.
Он подумал о Уикке. Она не увидит светящиеся
точки, потому что только Вторые Половинки могут увидеть их друг у друга. Но она
заметит энергию световых полей, вращающуюся между ним и ее ученицей. Прежде
всего волшебницы были женщинами.
