— Почему вы оставили меня в живых?
— За мной и так одно время следила полиция. Зачем привлекать излишнее внимание к своей персо…?
В этот момент в лесу раздался выстрел.
«Кинрю, — сразу подумал я. — Вероятно, Демьян зачем-то вышел из дома.
Евсей и Радевич выбежали из дома. Я попытался освободиться от своих тенет, но моя попытка не увенчалась успехом. Связали меня на совесть.
Послышался еще один выстрел и шум падающего тела. Потом что-то загрохотало и кто-то снова выстрелил. Затем в комнату вбежал запыхавшийся Кинрю с пистолетами в обеих руках. Я решил, что Евсею уже не придется отправляться на катаргу.
— Что с извозчиком? — все-таки осведомился я.
Кинрю ответил:
— Он отправился в страну теней, — и бросился освобождать меня от веревок.
— А Радевич?
— Не знаю, по-моему, я его ранил, — он быстро орудовал своим кольцом со спицей, распутывая узлы. — Демьяна я запер в погребе, — добавил он, возвращая мне мой пистолет, свой он позаимствовал у покойного Евсея.
В этот момент в комнату ввалился, раненый в колено, Радевич. Все решалось в какие-то доли секунды. Он целился в меня, но я успел выстрелить первым. Радевич свалился замертво.
— Отличный выстрел! — изрек Кинрю.
Потом мы спустились в погреб, выволокли оттуда Демьяна, который не переставал упираться ни на минуту, связали его и погрузили в экипаж Радевича, туда же мы сгрузили остатки наполеоновской казны.
— Что будем делать с трупами? — осведомился Кинрю.
На этот счет у меня имелась одна дельная мысль, и я поделился ею с Кинрю, который меня одобрил.
Радевич привез с собой керосин, чтобы пджечь лачугу и тем самым избавиться от моего трупа, так как знал от Евсея, что я направляюсь в охотничий домик, и не собирался оставлять меня в живых. Так почему бы не позаимствовать его идею?
Домик со страшным треском занялся пламенем. Мы не стали дожидаться, пока обрушиться кровля и тронулись в путь. Но Демьяну Ермолаевичу не было суждено прибыть в Борисов живым. По дороге он попытался бежать и на полном ходу вывалился из кареты. Двумя днями позже он был опознан как бегдый каторжник местной полицией. Я подозревал, что именно его и разыскивал оберкомендант Борисова, когда встречался с Кинрю.
Я собственноручно доставил бочонки с наполеоновской казной Ивану Сергеевичу Кутузову, из который он и выплатил мне вознаграждение, оплатив, разумеется, все случившиеся в этом деле расходы.
Аллан Рид перевел из Англии, в пользу Ордена, все деньги Радевича. Был ли в курсе этого император Александр, мне так доподленно и не довелось узнать. Зато мне стало известно, что имение Радевича перешло в государственную собственность.
Рябинин все еще продолжал питать какие-то надежды на Мирину благосклонность, которой, все-таки, льстило его внимание.
И только Кинрю остался несчастным в этой истории, потому как Варвара Николаевна его решительно отвергла. Он ездил к ней в Михайловский замок, но она отказалась с ним разговаривать и предпочла обратиться к поискам веры истинной, сдружившись с баронессой Буксгевден и став ее правой рукой, что так и не удалось, когда-то в прошлом, Божене Феликсовне, ибо mon frere обладала нравом совсем отличным от Варенькиного.
Кинрю понемногу успокоился, верный заветам своего самурайского кодекса. Но иной раз золотой дракон брал в руки простенький медальон, и тогда мне доводилось видеть его печальным, чего раньше с японцем никогда не случалось.
Дмитрий Михайлович перевернул страницу, оторвал свой взгляд от тетрадки и только сейчас заметил, что за окнами забрезжил рассвет.
— Неужели все это правда? — прошептал он вслух и осмотрелся по сторонам. Этнограф по-прежнему находился в, обтянутых шелком, стенах музея, но окружающие его предметы виделись ему совершенно иначе.
Дмитрий Михайлович открыл дневник на другой странице, намереваясь продолжить чтение, но усталость, все-таки, сморила его, и он уснул на диванчике Якова Андреевича Кольцова.
Со шкафа ему таинственно улыбался индийский верховный бог.
