— Эт-то еще к ч-чему? — встревожился Матвей.
— Уверяю, что вы не пожалеете, — ответил я, улыбаясь.
И мы удалились с ним в коридор для конфиденциальной беседы. У стола остался Заречный с приятелями.
— Чт-то т-так-кое? — завозмущался мошенник. — Что происходит.
— Вы шулер, — сказал я спокойно. — У вас карты крап— леные!
— Д-да к-как вы с-смеете?! — воскликнул он.
— Так вы желаете скандала? — невозмутимо осведомился я. — Я легко смогу предъявить свидетелям неоспоримые доказательства вашего мошенничества. К тому же, — добавил я, — у меня при себе имеется письмо от князя Львова к господину Запашному относительно вашей персоны с полным перечнем учиненных вами санкт-петербургских подвигов!
Относительно письма я, разумеется, блефовал. Однако последние слова произвели на моего визави неизгладимое впечатление. Он холодно спросил:
— Т-так что в-вы от меня х-хоти-ите?
— Вот это уже по-деловому, — сухо ответил я. — Знакомы ли вы со Строгановым?
При упоминании фамилии Виталия заика вздрогнул.
— К-какое от-тношение эта и-история им-меет к в-вам? — осведомился он.
— Самое непосредственное, — ответил я. — Однако учтите, что теперь вы только отвечаете на вопросы, а не задаете их.
— И уг-гораз-здило же м-меня так в-вляп-паться! — подосадовал Гастролер.
— Не повезло, что и говорить, — заметил я. — Итак?
— З-знаком. В-вы об-бещаете молчать, ес-сли я в-вам от-ткроюсь?
— Даю вам слово, — ответил я. — Вас кто-то нанял для того, чтобы вы поставили этого юношу в затруднительное положение?
— Д-да, — ответил Матвей. — Н-но он не наз-звался. П-по-помоему, это оп-пасный че-е-ловек!
— Вы не могли бы выражаться яснее?
В этот момент мимо нас, смеясь и оживленно беседуя, прошли два молодых человека, один из которых бросил на Матвея красноречивый взгляд и что-то шепнул на ухо приятелю. Я понял, что наш конфиденциальный разговор становится в клубе самой популярной темой для разговоров. В коридоре стали появляться первые любопытные.
Не успели те двое удалиться, как меня едва не сбил с ног официант с серебряным подносом в руке.
— М-мне ка-ажется, ч-что это — не с-самое под-дхо-одящее место д-для разг-говора, — заметил Воротников.
И я был вынужден с ним согласиться.
— Вернемся к игре, а позже в экипаже Заречного переговорим, — сообщил я Матвею свое решение.
Мы возвратились в зал и довели прерванную партию до конца. Я проиграл своему противнику для вида две тысячи, и на этом игра закончилась. Наш разговор для присутствующих так и остался неразрешимой загадкой.
— В г-гор-рле пе-ересох-хло, — пожаловался Воротников как можно громче, так, что даже некоторые из гостей Запашного обернулись. — Я п-пройдуйсь д-до бу-уфета.
Ничего не оставалось делать, как отпустить его одного, так как в этот момент к нам подошел хозяин дома, и ни у меня, ни у моего старого друга не было никакой возможности отказаться от разговора с ним. Так мы и потеряли из вида Матвея Воротникова.
Отделавшись, наконец, от Запашного, я устремился на поиски мошенника. Но в буфете Матвея не оказалось, так же, как и в других комнатах, которые я сумел осмотреть. Время приближалось к полуночи, игра в клубе была в самом разгаре, но не мог же Гастролер провалиться сквозь землю!
Утешая себя этой мыслью, я спустился по лестнице на первый этаж и пристал к швейцару с расспросами.
— Да не видел я никакого Матвея в панталонах с узорами! — взмолился он. — А, вспомнил, — он стукнул себя по лбу. — Это вы господина Воротникова разыскиваете?
Я кивнул в надежде на чудо.
— Так он точно отсюда не выходил, — уверил меня швейцар. — Вон его карета стоит, — и указал мне пальцем на экипаж.
Почти бегом я вернулся в комнату, где оставил Заречного.
— Ну что? — поинтересовался он.
— Словно провалился сквозь землю! — констатировал я в ответ.
— Будем искать, — решительно заявил Заречный. Но у меня появились дурные предчувствия, которыми я пока не осмеливался с ним поделиться. Черный человек, так мысленно окрестил я убийцу, мог при желании выследить меня и в Москве. Ему могла также прийти в голову мысль отделаться и от Гастролера, который, по его мнению, знал слишком много. Хотя, — рассуждал я, — Матвей мог просто сбежать, решив таким образом избежать позора, а заодно и избавиться от рискованного разговора со мной, который мог стоить ему жизни, попади он на глаза Черному человеку.
Но тем не менее я с радостью принял помощь друга, и мы бросились обыскивать дом Запашного.
Посетители клуба косились на нас с нескрываемым подозрением. Действия наши, действительно, выглядели довольно странно.
Ко мне подошел Андрей Александрович, закончив очередную талью, и поинтересовался:
— Кого это, господа, вы так усиленно разыскиваете?
Спас положение Виктор, ответив хозяину:
— Да так, блажь одна в голову пришла, привиделось мне, что с час назад приметил я среди гостей одного своего старого знакомца. Да видно показалось, — вздохнул он разочарованно.
— А я уж, грешным делом, подумал, что господин Воротников забыл вам долг отдать, — сказал Запашный, смерив нас своим проницательным взглядом светлых глаз.
— Ну что вы, — возразил я ему. — Возможны ли недоразумения среди людей благородных и порядочных?
Андрей Александрович ответом моим остался, по-видимому, удовлетворен и снова отошел к карточному столу.
— Что будем делать? — спросил у меня Заречный.
— В последний раз осмотрим все комнаты, — сказал я ему, и мы снова взялись за свои поиски, правда, теперь действуя по-отдельности. Я направился в левое крыло, а Виктор спустился на первый этаж по мраморной лестнице.
Я уже совсем было отчаялся, как заметил одну неприметную комнату, дверь в которую, остававшуюся в тени, в прошлый раз разглядеть мне не удалось. Я слегка подтолкнул ее, и она отворилась. Мне не хотелось идти во тьму, и я поднял с консоли подсвечник с тремя свечами. Невольно я пожалел, что не взял с собою Кинрю.
Я передвигался по комнате, почти что на ощупь. Кажется, она использовалась здесь в качестве кладовки. Тени от свечей плясали на стенах. Неяркий свет слегка озарил тесное помещение. В углу на полу темнела чья-то фигура. Я подошел поближе и направил свет в ее сторону. Теперь я мог заключить, что вижу перед собою чье-то мертвое тело. Мне бросились в глаза пюсовый фрак и панталоны с лампасами.
— Не успели! — вырвалось у меня.
Я склонился над трупом, и пламя свечей озарило испуганное лицо Матвея с отвисшей губой и остекленевшими глазами. Горло у жертвы было с ловкостью перерезано. Мне показалось, что я стою в луже крови, и я отшатнулся. К счастью я не успел весь перепачкаться.
