— Это приказ? — спросил я.
— Да, — ответил начальник.
— Все в порядке, больше я петь не буду, — ответил я ему.
Я вернулся, сел за стол, где меня поджидал Георгий Константинович. Мы выпили еще, пошутили. Жуков был в этот день в очень хорошем настроении, обнял меня и сказал:
— Давай, Борис, затянем нашу любимую.
Я с нетерпением этого ждал.
— Простите, товарищ маршал, но мне запретили петь!
Жуков лишился дара речи, у него затряслись губы, глаза налились кровью, и через длинную паузу он не проговорил, а прошипел:
— Кто это тебе запретил петь?
Я отсутствующим голосом назвал нашего начальника ансамбля.
— Позовите ее (вернее всего маршал имел в виду эту блядь), — сказал Жуков".
Далее последовало то, что описано выше.
Но я обращаю внимание на другую деталь. Артист Борис Сичкин и маршал Жуков — собутыльники. Они обнимаются и вместе занимаются «отвратительным горлопанством». Но артист к маршалу на вы, а маршал артисту тычет. Да почему же? Давай уж или на брудершафт с артистом выпей, или прояви к нему такое же уважение, которое он к тебе проявляет. Но дорвавшийся до барства вчерашний холоп Жуков обращается с людьми так, как обращались с крепостными лицедеями. Только ансамбли крепостных при Екатеринах и Александрах никогда майоры не возглавляли. Это только у нас в стране победившего социализма привозил майор труппу певчих и плясунов к барину, а сам со швейцарами под лестницей дожидался.
И если уж сравнивать коммунистическое братство людей с проклятым омерзительным рабством прошлого, то сравнение никак не вырисовывается в пользу свободы, равенства и братства. Не могу представить генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова Михаила Илларионовича, который, нажравшись водяры, веселил бы свой штаб «отвратительным горлопанством». И не получается вообразить, чтобы великий полководец Кутузов, отдавая приказы, не говорил, а шипел, чтобы смотрел на майора как на крысу, чтобы называл его в женском роде, подразумевая при этом, что имеет дело не со старшим офицером победоносной армии, а с грязной продажной шлюхой.
Жукову в этой ситуации сказать бы: майор, все в порядке, не волнуйся, это я блатной репертуар Сичкину заказал. Но нет! У Жукова глаза кровью налиты. У Жукова губы трясутся. Жуков шипит. Жукову надо, чтобы все дрожали и тряслись.
Так в чем же провинился руководитель ансамбля майор Корнеев? А в том, что не изучил жиганских вкусов полководца-босяка. Майор хотел как лучше. Майор считал, что в таком обществе, на таких высотах должны звучать пристойные песни. И ошибся. В компании Жукова пели и плясали, как на воровской малине. В стране голод, а тут ломятся столы. Борис Сичкин описывает невероятное изобилие: тут вам и икра, и семга, и балычок, и все, что хотите. Пир горой! В пору орать: «шимпанскава и мамзелей!»
Тут присутствуют союзники, которым пьяный Жуков демонстративно и нарочито хамит. Сичкин продолжает: «Начались танцы. Член военного совета фронта генерал-лейтенант Телегин танцевал русский танец с платочком в руке и напоминал колхозного гомосексуалиста... Герой Сталинграда генерал Чуйков был легендарной и незаурядной личностью. Несмотря на свою славу, в жизни это был простой, жизнерадостный человек. Он не признавал условностей. Помню, на том банкете он расстегнул китель, из-под которого показалась тельняшка... Жуков пригласил на танец генерала Чуйкова. Чуйков в матросской майке, огромный, с железными зубами...» Ну и т.д.
Почему главнокомандующий Группой советских оккупационных войск в Германии Маршал Советского Союза Г.К. Жуков приглашает на танец командующего 8-й гвардейской армией генерал-полковника В.И. Чуйкова? Что об этих танцах думают союзники? Баб Жукову мало? Нет, баб хватает. Приказ генерал-полковнику Серову: обеспечить для иностранцев! «Серов понимал толк в проститутках: у него в Москве был целый штат и на разные вкусы...» А тут не Москва, тут Берлин. Война только завершилась. Но генерал-полковник действует...
"Серов, не обращая на меня никакого внимания, набрал номер и жлобским голосом приказал:
— Нужны бляди. Штук восемь. Французы остаются и пара англичан. Ничего не знаю. Достань блядей где хочешь. Пойми, что важно. Четырех мало, их должно быть не меньше восьми. У тебя есть примерно два-три часа. Слушай меня, они должны быть прилично одеты, в вечерних платьях. Что значит — нет платьев? Достань! Зайди к немцам и возьми. Заодно захвати у немцев краски, чтобы их подкрасить, и духи — надушить. Надень им на платья ордена, медали и гвардейские значки. Одну сделай Героем Советского Союза. Давай действуй!" (Б. Сичкин. С. 85).
Дальше все, как по расписанию: в срок достали гвардейско-героических блядей, союзников уважили...
А Чуйков через голову кувыркается.
А Жуков пляшет и поет. И на гармошке наяривает. И ничего ему не стоит повесить на блядские сиськи Золотую Звезду. «Жуков смеялся до слез. У нашей Клавы — Героя Советского Союза — была огромная грудь, ее короткие руки не доставали до сосков, а на самом конце груди висели Золотая Звезда и орден Ленина. Француз был в восторге от Клавиной груди и нежно ее целовал, как все пьяные люди не сомневаясь, что этого никто не видит. Со стороны же было полное впечатление, что он целует Ленина на ордене».
Чуть раньше, во время войны, генерал де Голль побывал в Советском Союзе и описал банкеты, «которые отличались невероятным изобилием и чрезмерной до неприличия роскошью».
Вожди и стратеги умели гужеваться.
Владимир Бешанов высказал интересную мысль: принц Конде считал, что, прежде чем стать хорошим генералом, надо выучиться хорошо играть в шахматы. Интересно, Жуков в шахматы умел играть? Или токмо на гармошке?
Глава 31
Про Власова
Когда вызывал Жуков, возникало желание не отвечать на оклик часового — пусть стреляет.
Генерал-лейтенант М. Мильштейн, заместитель начальника Главного разведывательного управления.
«Вести», 10 июля 2003 г.
— 1 -
Тема «Власов» неисчерпаема.
Как и тема «Берия».
Может быть, когда-нибудь доберемся и до них.
А сейчас речь о Жукове. Интересны его оценки.
Заместитель командующего Волховским фронтом генерал-лейтенант Власов Андрей Андреевич в 1942 году попал в плен. На заключительном этапе войны вопреки противодействию Гитлера Власов сумел из советских военнопленных создать разрозненные антикоммунистические воинские формирования под общим названием РОА.
Вот рассказ Жукова: "Я его давно знал — в 1924 году учились вместе на кавалерийских курсах усовершенствования комсостава (ККУКС). В 1940 году он служил в Украинском особом военном округе, которым я тогда командовал. В начале войны под Москвой он командовал 40-й дивизией. Показал себя слабым командиром. Я уже подумывал его сместить. Но вдруг позвонил Сталин:
