Часть первая - Семья
Нежнее, чем польская панна,
И, значит, нежнее всего.
Константин Бальмонт
Таська ворвалась в кухню с криком:
– Мам!
Но никто не отозвался. А она вдруг увидела на столе то, что
грезилось ей во сне и в глупых мечтах – длинные книжицы авиабилетов. Она даже
головой помотала, может мерещится? Но билеты были вполне материальны – протяни
руку и пощупай. Откуда они взялись, эти два билета?
– Мам, ты дома?
Странно, куда она подевалась? Стало как-то тревожно. Таська
выглянула в окно. Так и есть, мать сидит на лавочке под старой грушей, она
всегда там сидит, когда волнуется, и в руках у нее какая-то бумажка. Письмо,
что ли?
Она выбежала на заднее крыльцо.
– Мам, я зову, зову! Это письмо? От кого? И что это за
билеты на столе?
Тут она сама себе удивилась – я ведь даже не взяла их в
руки, не знаю, куда они…
– Тасечка, ты голодная, наверное?
Мать поднялась ей навстречу, глаза у нее были испуганные.
– Мам, чего стряслось-то?
– Не чего, а что, – машинально поправила мать.
– Ладно, пусть. От кого письмо, мам?
– Мы с тобой летим в Москву, через пять дней.
– Зачем это? – боясь поверить услышанному, перешла
на шепот Таська.
– Не знаю еще. Вот прислали билеты и записку…
– Кто прислал?
– Сестра твоего отца, Марго, – тихо ответила мать.
– Мам, ты что? Откуда она взялась, ты же всегда
говорила, у нас нет никаких родственников!
– Я так считала, я не хотела… И папа не хотел… А на
самом деле у него есть сестра, брат, и еще какие-то тетки. Вот, прочти сама…
Таська выхватила из рук матери листок. «Дорогая Аля, не
удивляйся этому письму, папа умер полгода назад, и оставил кое-что тебе и Тасе
в наследство. Сережа сам не желал никаких связей с семьей, и я уважала его
выбор. Однако Сережи давно нет на свете, а у тебя растет дочь, если я не
ошибаюсь, она почти ровесница моей Тошки. Скоро каникулы и я считаю, что пора
тебе выйти, наконец, из своего провинциального затворничества, ты еще молодая
женщина, а твоя дочь взрослеет. Приезжайте, поживете у нас на даче, девочки
познакомятся, Тася оглядится, может, захочет после школы поступить в московский
институт, да и тебе можно будет найти работу. Короче, я не мастерица писать
письма, посылаю билеты и жду звонка. Очень хочу познакомиться с твоей дочкой».
– Мам, мы наследство получили! Ура!
– Ох, не знаю, не нравится мне все это… Жили мы
спокойно и без наследства…
– Ага, с хлеба на квас…
– Ничего, зато сами…
– А мы и там будем сами, мам, я так хочу в Москву! Ой,
только не заводи мне про «Трех сестер», скучища дурацкая…
– Не смей так говорить про Чехова!
– Так мы едем?
– Съездить, наверное, надо, ты посмотришь Москву, это
полезно…
– Мам, а почему ты никогда не говорила про… них?
– Папа еще до твоего рождения с ними порвал.
– Из-за тебя?
– Да нет, там были какие-то идейные разногласия. Я уж
толком и не помню. Но Марго хорошая женщина… Когда папа умер, она приезжала на
похороны…
– А муж у нее есть?
– Сейчас не знаю, а тогда не было.
– Выходит, вы с ней матери-одиночки?
– Выходит, что так…
– И мы на той неделе летим в Москву?
– Летим! – в голосе матери вдруг появились
ликующие нотки.
И вот тут Таська по-настоящему обрадовалась. Все получилось
как в кино: наследство, таинственные родственники, семейные тайны… Одним
словом, мечта и упоение!
– Эличка, мне никто не звонил?
– Маргоша, у тебя же два мобильных.
– Ну и что? Многие не любят звонить на мобильный…
Впрочем, неважно! Нуцико дома?
– Нет, в театр отправилась. Ты ж ее знаешь.
– Знаю, придет и будет ругаться. То не так и это. А что
на ужин? Я голодная, как зверь.
– Опять с утра ничего не ела?
– Поверишь, минутки свободной не было.
– Не поверю! Почему нельзя в офисе иметь микроволновку?
Я бы давала тебе с собой баночку супа, а выбрать пять минуток всегда можно!
– Пять минуток выбрать можно, а вот чтобы в офисе пахло
жратвой – недопустимо!
– Опять эта сказка про белого бычка, – махнула
рукой Эличка. – Ты себя не бережешь!
– Я не умею себя беречь.
– У тебя дочь! Ты вот спросила, не звонил ли твой
муженек, а про дочь и не вспомнила.
– Про дочь я все знаю, я сегодня четыре раза говорила с
ней, она пошла на день рождения к Наде Ковальской.
– Извини, детка, я просто беспокоюсь…
– Чего ты беспокоишься? Ох, как вкусно!
– Все-таки приедет женщина с ребенком, совершенно
чужая, провинциальная, кто знает, как все будет…
– Все будет нормально, Аля чудный человек,
интеллигентный, тактичный…
– А ребенок?
– А что ребенок? У такой матери и ребенок должен быть
воспитанным…
– А если девочка пошла в Сергея?
– Эличка, милая, мы же завтра перебираемся на дачу, к
тому же Аля с девочкой будут жить отдельно, ты зря волнуешься… В какой театр
пошла Нуцико?
– Моссовета, а что?
– Хочу съездить за ней, чего ей на метро таскаться?
– У тебя еще есть силы?
– Пока есть. Ты не знаешь, когда спектакль кончается?
– Кажется, в десять.
– Отлично. А ты не хочешь со мной проехаться?
Ей плохо, решила Эличка, не хочется оставаться одной даже в
машине, езды до театра Моссовета в этот час от силы минут десять.
– С удовольствием.
– И давай поедем чуть пораньше, посидим немножко в саду
Аквариум, погода такая чудная…
