И тут позвонила мама.
– Тошка, сейчас за тобой заедет Даня. Езжай на дачу.
Мне звонил… твой отец, через несколько дней сможете ехать. Он уже заказал
билеты. Ты рада, Тошенька?
– Мам, а что у тебя с голосом?
– Ничего. Просто устала, куча дел, я сегодня скорее
всего не приеду на дачу. Мне надо еще показаться на одной чертовой тусовке…
– Мамочка, ты из-за этого… отца?
– Да нет, просто бывают такие дни, когда все на тебя
наваливается.
– Мама, я что подумала… Надо бы его пригласить на дачу,
а то тетки такой хай поднимут, что я уезжаю с незнакомым…
– Боже мой, какая ты у меня умная, я и не подумала…
Знаешь что, ты позвони ему сама, пригласи, он будет рад. На послезавтра. К
ужину. Машину я дам. Все, Тошенька, мне пора.
Она все-таки здорово расстроилась, подумала Тошка и
позвонила отцу. Тот обрадовался, сказал, что непременно будет.
А вскоре объявился и Даниил Аркадьевич.
– Тоша, что случилось, ты не в курсе? Я позвонил маме,
она была чем-то расстроена или сердита, сказала, что ночевать будет в городе. Я
хотел остаться с ней, но она велела доставить тебя на дачу. У нее какие-то неприятности?
Тошка сообщила отчиму о появлении родного отца. Он отчего-то
огорчился. Наверное, приревновал маму к папашке. Ну и пусть ревнует.
Рабочий день давно кончился. Марго отпустила всех, включая
водителя.
– Нет, Маргарита Александровна, мы так не договаривались.
Зачем мне зарплату платят, если вы сами за руль сядете, да еще после рабочего
дня. Вы ночевать в офисе собираетесь?
А ведь это мысль, подумала Марго.
– Да, Володя, я тут переночую. Мне еще поработать надо,
а утром, может быть, брошу все и уеду на дачу. Так что смело езжайте домой.
– Ну, коли так… Ладно. Спокойной ночи.
Он ушел.
Как здорово, диван удобный. У Ленки в холодильнике всегда
что-нибудь есть, йогурт, сыр.
Не пропаду. Но зато тут ни одна живая душа меня не тронет.
Поработаю на свободе, отключу телефоны. И больше никаких сволочных эсэмесок,
никаких бывших любовников… Хорошо…
Однако в голову ничего не лезло, она отказывалась работать.
Ну и ладно, не буду. В шкафу есть плед и небольшая подушка…
Она легла и включила телевизор. Ей редко удавалось спокойно
посмотреть телевизор. Она наткнулась на какой-то американский боевик. Герой как
раз выбирался из охваченного огнем запертого дома, прыгал с десятого этажа
прямо на кучу песка, вскакивал и бежал, потом, расшвыривал по дороге каких-то
бандитов, запрыгивал на ходу в открытую шикарную машину, где за рулем сидела
ослепительная блондинка, которая тут же наставила на него пистолет,
оказывается, она тоже охотилась за ним, но, он, разумеется, вырвал у нее оружие
и вышвырнул дамочку в реку. Но она не утонула, а поплыла к берегу, изрытая
проклятия и угрозы. Больше Марго не выдержала и переключилась на другой канал.
Там шли ночные новости.
«Сегодня в Греции, в городе Салоники, был обнаружен труп
известного российского журналиста Дмитрия Жемчужникова. Журналист с подругой
отдыхал в Греции и внезапно исчез.
Подруга, обеспокоенная долгим отсутствием Жемчужникова,
обратилась в полицию. Следов насильственной смерти не обнаружено. Смерть
наступила через двое суток после исчезновения, ведется следствие».
Боже мой, Дима! Марго зажала себе рот рукой, чтобы не
закричать в голос. Она не видела его почти двадцать лет… Его нет больше…
Сколько ему было? Сорок восемь. Может быть что-то с сердцем? У нее тоже
заболело сердце.
Я совсем не думала о нем, но сегодня, когда возник Алексей,
я вспомнила Диму… Сделала аборт, не родила от него, этот роман кончился так
уродливо, так безобразно… Папа вел себя чудовищно… …Я не могу заплакать, а так
хотелось бы… Боль в сердце стала невыносимой.
Они познакомились на выпускном вечере в школе, где училась
Марго. Он был старшим братом девочки из параллельного класса, Зои
Жемчужниковой. Увидев Марго в белом выпускном платье, с распущенными
каштановыми волосами, на высоких каблуках, молодой журналист остолбенел.
От откровенного жадного взгляда огромных зеленых глаз, Марго
залилась краской и прошла мимо, тем более, что рядом была мама. (Отец
категорически отказался идти на выпускной вечер.) Но потом, когда все родители
разошлись и начались танцы, он пригласил ее танцевать.
– Это правда, что твой отец композитор Горчаков?
– Да, а что? – насторожилась Марго.
– Просто я считаю, что твой отец настоящий гений. И
убежден, не за горами то время, когда он будет признан и у нас.
С одной стороны ей было приятно это слышать, но с другой она
была разочарована. Выходит, его интересует не она сама, а ее папа.
А он, видимо, понял. И сказал:
– Но ты не думай, что я пригласил тебя из-за отца, я
когда увидел тебя, этого еще не знал. А ты просто неприлично красивая девушка.
И знаешь что, давай уйдем отсюда, а?
– Куда? – растерялась Марго.
– Гулять, больше некуда. Но не толпой, а вдвоем. Как ты
на это смотришь?
Марго вообще не любила толпу. И согласилась. Они убежали,
никому ничего не сказав. И всю ночь гуляли вдоль набережных Москва-реки,
говорили, целовались, с трудом отрываясь друг от друга, а Марго впервые в жизни
ощутила, что значат слова, известные из книг: «хотеть мужчину». Они отчаянно
влюбились друг в друга. Уже под утро он прошептал ей на ухо:
– Я хочу тебя. Она ответила:
– Я тоже.
– Давай встретимся завтра, что-нибудь я придумаю.
Она поняла, что он должен придумать – найти квартиру, чтобы
остаться наедине…
– У тебя уже кто-нибудь был?
– Нет.
– И ты не боишься?
– Нет. Когда-нибудь это все равно должно случиться.
Он взял такси, довез ее до дому. Поцеловал на прощание и
сказал:
– Я позвоню. Ты настоящее чудо.
Дома ее ждала такая головомойка… К родителям явилась целая
делегация из школы. Завуч, пионервожатая и кто-то из учителей. Они сообщили,
что Марго оторвалась от коллектива, не поехала с одноклассниками на Красную
площадь или куда там они ездили скопом, и потому ответственности за Марго они
не несут, если с ней что-то случилось.
Едва она вставила ключ в замочную скважину, как дверь
распахнулась и разъяренный долгой тревогой отец влепил ей пощечину, впервые в
жизни. Мама держалась за сердце.
– Где ты была, мерзавка? – загремел отец.
