– А тетя Эличка? Она же врач.
– Но не стоматолог же! Она-то первая скажет, что тебя
надо везти к врачу.
– А если мама решит со мной к врачу пойти?
– Да некогда ей будет. Тебя поведу я! Мама хотела,
чтобы я сперва поехала с ней в офис, а уж оттуда по магазинам. Но чем
дожидаться ее в офисе, я самоотверженно повезу тебя к врачу. Нам дадут машину,
мы вместе зайдем к врачу…
– Ой, зачем?
– Чтобы дядя Володя ничего не заподозрил. А потом мы
вместе выйдем, меня отвезут к маме, а ты будешь свободна как ветер! А вечером
созвонимся, может Воздвиженский сам тебя на дачу отвезет.
– Но что мы будем делать у врача?
– Профилактический осмотр. О, я скажу маме, что раз
такое дело, то я заодно тоже покажусь доктору, перед поездкой.
– Тошка, ты настоящий друг!
– А ты думала!
Лев Александрович был зол и разочарован. Права Римма,
провинция есть провинция. Что за мещанские предрассудки, дура! Не хочет и не
надо, подумаешь, цаца… Небось стесняется, может, белья хорошего еще не
прикупила, или вообще забыла как это делается… Но черт побери, эти капризы
заводят и здорово заводят… Ничего, цаца, я тебя обломаю… Я не я буду, если ее
не трахну.
Лев Александрович редко получал отказы от дам и девушек. И
вовсю пользовался своим служебным положением в общении со слабым полом, правда,
никогда никого к этому не принуждал, не мстил, если вдруг случалась осечка, все
делалось легко и мило. Он как бы между прочим предлагал, а уж их дело было
соглашаться или отказать. Никогда не обещал златых гор, но делал поблажки,
изредка небольшие подарки, если девица задерживалась в фаворитках, повышал ей
зарплату… А потом осторожно давал что-то понять жене, и та зачищала территорию…
Впрочем, она нередко делала это и без его желания. Тогда он бесился, пытался
бунтовать, но Римма Павловна давно нашла на него управу.
Марго снилось детство, дача в Цхнетах, соседский козленок
Гайоз, мама и Эличка, целыми днями варившие ароматное варенье, особенно Марго
любила кизиловое… Крики мацонщика дяди Вано: «Мацони, импортный мацони!»
Очевидно, он считал, что заветное слово «импортный» повышает ценность продукта…
Марго любила эти сны, но, просыпаясь, всегда пугалась – как правило они
предвещали что-то важное в жизни, далеко не всегда хорошее. Вот и теперь,
испугавшись, она проснулась. Было еще совсем темно, значит, часа три, зажигать
свет и смотреть на часы было лень. Даня тихо спал рядом. Однако спать больше не
хотелось. К чему бы этот сон? К отъезду Тошки? Может быть. Данька прав, хорошо
бы на недельку махнуть куда-нибудь… В принципе это возможно… Спасибо ему, что
надоумил меня провести время с Тошкой… Он чуткий, умный, с ним хорошо… Мы
наверное правильно сделали, что съехались… Впрочем, посмотрим, как будет в
городе… Нет, не хочу думать про осень, люблю лето, даже когда жарко… Как иногда
бывало жарко в Цхнетах… А Нуцико летом с нами никогда не жила, вечно торчала
где-нибудь на раскопках… Один раз взяла меня с собой, но мне там не
понравилось… Сидели люди в какой-то яме, осторожненько разрывали землю, что-то
смахивали кисточкой с черепков, фу, это не для меня… Зачем копаться в прошлом,
когда так интересно, что будет в будущем, раз в сто интереснее, чем в прошлом…
А кстати, я обязана все-таки разобрать папины бумаги, не дело, чтобы они
валялись под роялем… Но не сейчас, потом… Мне отчего-то жутко заглядывать в
дневники, но, с другой стороны, там может быть что-то интересное для историков
его творчества… Томас Вель хочет писать его подробную биографию, и без
дневников ему не обойтись, но мало ли что там обнаружится, нельзя просто взять
и передать их в чужие руки. А может, попросить Нуцико? Она умная, тактичная…
Сегодня же спрошу ее, и если она согласится… Пусть сделает первоначальный
отбор, а потом я посмотрю… Она же не чужая… но в то же время не так близка к
отцу, как я… Да, это хорошая идея… Иногда бывает полезно проснуться среди ночи…
Раньше, когда я так просыпалась, в голову лезли тревожные противные мысли, а
сейчас нет… Наверное, потому что рядом Данька… Как глупо, мы женаты почти пять
лет, а я только сейчас начинаю его узнавать… Наверное, я дура, и ничего не
понимаю в людях. Возникший вдруг из американского небытия Алексей… Нормальный,
не слишком счастливый, хоть и удачливый человек… И Тошка как-то сразу приняла
его… Она вот умная. Не то, что я… Хотя все думают, что я жутко умная… Значит, я
неплохо справляюсь с ролью умной бой-бабы… И только одного человека мне не
удалось провести, он сразу понял, что я на самом деле слабая… Он вообще видит
меня насквозь, человек-рентген… Фу, название какого-то американского ужастика…
А он нежный на самом деле… Она закрыла глаза, увидела его
лицо, обалдело счастливое и какое-то беззащитное, что ли… Нет, нельзя, об этом
нельзя думать, тем более лежа рядом с мужем, любимым мужем, между прочим, и
любящим, а ураган может все только разрушить… Лучше буду вспоминать детство…
Странно, вспоминая детство, я всегда в первую очередь вспоминаю Грузию…
Тбилисскую квартиру Элички или дачу в Цхнетах… Колокольчик мусорщика… Крики
мацонщиков… Нет, дядя Вано с импортным мацони был в Тбилиси, а в Цхнетах был
дядя Шалва, ну, конечно, как я могла спутать… А еще в Цхнетах приезжал иногда
на ослике старьевщик… Ах, как мне нравился ослик, я так мечтала на нем
покататься… А когда приезжал папа, какой это был праздник, собирались его
друзья, мама и Эличка готовили стол… А иногда дядя Гурам, тоже композитор,
сажал нас в свою голубую «волгу» и вез куда-нибудь, то к знаменитому садоводу
Мамулашвили, где на деревьях висели гранаты величиной с голову ребенка… То в
Кахетию, где у дяди Гурама был дом и местные крестьяне приветствовали его как
настоящего князя… Он и был князем. А что может быть прекраснее Кахетии осенью,
когда собирают урожай… Если речь заходит о библейских пейзажах, я почему-то
всегда представляю себе Кахетию… А Гия, мой любимый Гиечка, он как-то взял меня
за руку и повел куда-то, мы шли мимо виноградников, здоровались со всеми
встречными, почему-то в основном нам попадались старые женщины в черном, и
пришли на какую-то пустошь, где паслись… два ослика и ослица с тремя ослятками…
Боже мой, моему счастью не было границ! К осляткам Гия меня близко не
подпускал, боялся, что ослица меня лягнет, а на одного из осликов посадил, и я
каталась на нем целых двадцать минут.
– Гиечка, как ты узнал, что я об этом мечтала?
– А я такой, умею угадывать, о чем мечтают маленькие
девочки…
Прошло уже много лет с его гибели, а сердце все равно болит…
Бедная, бедная Элико… Черт, я кажется, уже не засну… Она повернулась на другой
бок и тут Даня во сне положил руку ей на плечо. Как приятно, подумала она и
заснула.
А утром она опять забыла о дневниках отца. Слишком много
других забот.
Тошка с Тасей легко осуществили задуманное: их обеих Володя
отвез к зубному врачу.
– Виктория! Какими судьбами? У тебя болит зуб? –
приветствовал Тошку старый симпатяга-доктор Моисей Израилевич. – А что это
за барышня с тобой? Подружка?
