– Нет, это моя кузина, – благонравно ответила
Тошка.
– Непохоже, что у вас, барышни, зубки болят. Рожицы не
кривые. У кузины, правда глазки испуганные. Так что вас привело ко мне,
драгоценные барышни?
– Моисей Израилевич, понимаете, я завтра улетаю в
Америку на две недели и хочу на всякий случай показаться вам, а заодно и кузину
посмотрите.
– О, какая похвальная мысль! С кого начнем? Пожалуй с
кузины. Пока я буду ее осматривать, ты мне расскажешь, зачем и с кем ты летишь
за океан? С мамой?
– Да нет… так… меня пригласили… Но в страховку лечение
зубов не входит…
– Боже, какая предусмотрительность! Ну-с, барышня, а
вас как звать-величать?
– Тася, Таисия, – испуганно ответила Таська.
Какое красивое и какое редкое имя. Так, а ротик открой…
Страшно, что ли? Не бойся. Больно не будет… Что ж, поздравляю. Давно не видал
таких прекрасных зубов. Вот только тут надо снять камешек, это мы мигом.
У Таськи от ужаса глаза полезли на лоб.
– Не бойся, это совсем не больно, – подбодрила
кузину Тошка.
Потом она села в кресло.
– Так, а у тебя есть небольшая проблема, моя дорогая
Виктория. Мне понадобится полчаса, сорок минут, максимум.
Тошка глянула на часы.
– Валяйте!
Она не боялась доктора, доверяла ему и спокойно открыла рот.
Наконец, они вышли на улицу.
– Тошка, какая ты смелая! Знаешь, я бы наверное не
могла даже ради тебя вот так пойти к зубному…
– А ради Воздвиженского? Тася на мгновение задумалась.
– Нет, ни за что!
– Тебе разве было больно?
– Нет, ни чуточки. Только страшно.
– А на свиданку с ним не страшно идти?
– Еще как страшно.
– Так может я за тебя пойду, а?
– Фигушки.
– Нелогично! – засмеялась Тошка.
– Ну, что сказал Моисей Израилевич? – первым делом
спросила Марго.
– Нашел маленькую дырочку. И заделал. А еще сказал, что
я молодчина. А у Таськи вообще…
– Что?
И тут Тошка вспомнила, что нельзя говорить маме, что у
Таськи замечательные зубы. Она же обратилась к врачу «с острой болью».
– Вообще-то у нее хорошие зубы, но в одном было здоровое
дупло. Следить надо.
– А куда она девалась?
– Попросила довезти ее до Консерватории. Сказала, что
хочет походить там, все посмотреть, а потом, может, к Пунде заедет, или на дачу
махнет. Она мне позвонит, если задержится в городе и тогда вместе поедем.
– Ну хорошо, она, кажется, разумная девочка. Ну, какие
идеи?
– Мам, я хочу тебя попросить…
– Проси.
– Знаешь, у нас уже все девчонки давно носят туфли на
каблуках.
– Поняла. Хорошо, поехали!
– Мамуля, ты у меня самая лучшая! После магазинов они
заехали в кафе пообедать. Марго дала дочке все необходимые на ее взгляд
наставления, как вести себя в Америке.
– Хотя что я говорю всякие материнские глупости, ты и
так умная девочка, – улыбнулась Марго, сама себя прервав.
– Мама, а хорошо, что Даниил Аркадьич к нам переехал.
– Почему?
– Мне кажется, это вам обоим пошло на пользу.
– Может быть, может быть…
– Мама, а сколько тебе было лет, когда ты первый раз
влюбилась?
– Ты влюбилась? – перепугалась Марго.
– Так и знала! Нет, я не влюбилась. Я спросила тебя.
– Ну, первый раз я влюбилась… когда мне было шесть лет,
в Тбилиси, там был мальчик Резо, он уже ходил в школу и не обращал на меня
внимания, я плакала…
– Это не в счет…
– Ну, тогда, значит, мне было почти восемнадцать…
– Мам, расскажи! Заболело сердце. Дима…
– Как-нибудь в другой раз, Тошка.
– Почему, мам?
Этот человек на днях умер, я слышала по телевизору и не хочу
говорить сейчас.
– Ты что, до сих пор его любила?
– Да нет, но все равно…
– Ладно, проехали. Мам, а тогда скажи, у деда было
много романов?
– Господи, почему ты спросила об этом?
– Да так, интересно. Он же вот красивый был,
талантливый, наверное, на него тетки вешались…
– Да, были романы, были.
– А у бабушки?
– Нет, что ты! Бабушка всю жизнь любила деда… Послушай,
откуда этот интерес к любовным историям предков?
– Да так… Каникулы… мысли всякие глупые… А ты дневники
деда читала?
– Да вот все руки не доходят…
– А может, я, когда вернусь, прочту?
– Не стоит, а впрочем, почему бы и нет? Вернешься,
поговорим.
Марго вдруг поняла, что если скажет «нет», это может вызвать
обратный эффект, проснется любопытство и Тошка непременно залезет в тетради
деда. А сейчас она уедет, вернется полная впечатлений и ей будет не до того.
Тошка разгадала маневр матери, но промолчала. Пока не стоит
заводить разговор. Ведь там еще столько непрочитанного.
– Ты чего на часы смотришь? – спросила Марго,
когда они уже ели десерт – эклеры с мороженым.
– Ничего, просто так.
На самом деле Тошка умирала от любопытства, что там у Таськи
и через сколько часов она об этом узнает. На часах было три.
Тася вернулась на дачу раньше Тошки. Показалась на глаза
Эличке и взбежала наверх. В их с Тошкой комнате она села на кровать и глубоко
задумалась. Так ее и застала Тошка, вернувшаяся с ворохом пакетов.
– Ну? – крикнула она с порога. – Что?
– Ой, Тошка… Даже не знаю как сказать…
– Что? – испугалась Тошка. – Он тебя трахнул?
– Обалдела, да? Он… Он…
– Ну что? Клещами из тебя тянуть?
– Вот! – Тася протягивала ей раскрытую ладонь, на
которой лежала коробочка.
Тошка цапнула ее и открыла. Коробочка была пуста.
