Некоторые из наших выводов базировались не столько на фактах, сколько на логических умозаключениях, но ждать дальнейшего развития событий, способного окончательно прояснить картину преступления, было просто некогда — положение все ухудшалось. Пора было принимать экстренные меры…
Господин Легонтов весь обратился в слух.
— Необыкновенно интересное дело! — заявил он по окончании нашей исповеди. — Я за него берусь. Ставка моего гонорара вам известна, мадам.
— Спасибо, дорогой Александр Матвеевич! Я знала, что смогу на вас положиться. Но помните, главное — это охрана и защита господина Хорватова в Шереметевской больнице. Наши противники после не совсем удачного покушения на его жизнь могут повторить свою попытку, они, как я успела заметить, ни перед чем не останавливаются и никакие трудности их не пугают. А для нас главное — спасти господина Хорватова, в противном случае мы никогда не сможем себе простить, что не уберегли его. И вообще, мне не хочется, чтобы рядом с нами разыгрывалось действо, напоминающее пьесы Шекспира, в которых к финалу практически все действующие лица становятся покойниками, а последний случайно уцелевший второстепенный персонаж долго мечется по сцене, разыскивая хоть кого-нибудь, к кому можно обратиться с финальным монологом.
— Не тревожьтесь, дорогие дамы! Играть Шекспира мы не будем — я не люблю трагедии. За жизнь господина Хорватова с этой минуты отвечаю не только я, но и весь персонал моей конторы, включая стенографистку. Я немедленно отправляюсь на Сухаревку и лично за всем прослежу!
— Прекрасно! Прошу вас, — я протянула Легонтову пухлый конверт. — Тут ваш аванс и деньги на текущие расходы, сопряженные с нашим заданием. Как поддерживать с вами связь? Посылать записки или телеграммы на Ордынку, в Первый Казачий переулок?
— Елена Сергеевна, у меня на Ордынке теперь есть телефон. Вы можете мне просто телефонировать. Если меня не будет у аппарата, ваше сообщение запишут и передадут мне по возможности быстро. Очень удобный и прогрессивный способ связи.
Легонтов протянул мне визитку, на которой, кроме ордынского адреса, был обозначен еще и телефонный номер.
— Но откуда я буду телефонировать? Придется каждый раз бегать на почту… В нашем доме только один телефонный аппарат, в квартире адвоката с третьего этажа, но он не поощряет соседей, приходящих к нему позвонить. Пожалуй, я тоже установлю у себя телефон. Я давно собиралась это сделать и уже вела переговоры со станцией, но в последнее время как-то отвлеклась на другие дела. Тогда вы тоже сможете телефонировать мне, докладывая о результатах расследования. А теперь прошу вас, господин Легонтов, поспешите на Сухаревку и обеспечьте охрану нашего раненого.
— Елена Сергеевна, позвольте перед уходом задать вам один практический вопрос? Вы уничтожили платья, в которых ездили в Большой Знаменский переулок, где вами был обнаружен труп адвоката?
— Нет, — растерянно ответила я. — Мне как-то не пришло это в голову! Я даже не помню, куда мы их кинули.
— Прислушайтесь к мнению опытного человека — найдите их и сожгите. У вас ведь в гостиной есть камин? Сейчас не настолько жаркая погода, чтобы стремление провести у горящего камина вечер вызвало бы большое недоумение у окружающих.
— Благодарю за совет, Александр Матвеевич. Непременно.
Удивительно, что полицейские агенты, рывшиеся в наших шкафах после исчезновения Жени Дроздовой, не обратили внимания на эти тряпки. Они ведь знали, что подозрительного джигита в Знаменском сопровождали две гетеры. Возможно, кто-нибудь из свидетелей описал и наряды дамочек… А красное платье и юбка в крупных маках валялись у них под носом!
Но когда я пыталась представить, что было бы, если б они обратили на эти тряпки внимание, извлекли бы на свет Божий и потребовали объяснений, — мне становилось дурно…
— Ну вот, — удовлетворенно сказала я Марусе, когда за сыщиком захлопнулась дверь. — Дело продвигается семимильными шагами, просто семимильными.
— Леля, а тебе не кажется, что мы расписались в собственной слабости? Ты сама говорила, что нет таких дел, с которыми не смогла бы справиться энергичная женщина, а теперь нам пришлось для оказания помощи пригласить мужчину?
— Не столько мужчину, сколько сыщика. Здесь речь идет не о том, что слабые женщины обратились за помощью к мужчине, а о том, что дилетанты обратились к профессионалу. К сожалению, женщины практически не занимаются частным сыском, а жаль — у нас был бы выбор, к кому обратиться. Впрочем, как только у человека появляется выбор, он начинает метаться как Буриданова ослица…
— А ты уверена в его компетентности? Почему он всего лишь помощник присяжного поверенного, а не поверенный?
— Видишь ли, адвокатура — сословие свободное, но бывших полицейских там недолюбливают и в присяжные поверенные им пройти нелегко. В таком случае есть один выход — стать помощником какого-нибудь авторитетного адвоката. Помощник есть помощник, процедура упрощается — достаточно написать заявление в Совет присяжных поверенных, подкрепленное просьбой известного в судебных кругах человека, зачислить вас в помощники, ибо адвокат по роду своей деятельности нуждается в помощи. А там уж как с ним договоришься — либо действительно помогаешь ему, находясь на побегушках, либо занимаешься относительно самостоятельной адвокатской практикой, а материалы к судебным заседаниям передаешь боссу, который выступает защитником в суде. Насколько мне известно, практика господина Легонтова такова, что он берется за услуги самого конфиденциального свойства, но в суде при этом выступать ему приходится крайне редко даже в качестве свидетеля — не все его клиенты намерены нести в суды всю собранную им грязь. Как сыщик он — профессионал высочайшего класса, хотя и позволяет себе некоторый, как бы точнее выразиться, юридический экстремизм, а вечным помощником присяжного поверенного ему приходится быть отнюдь не из-за недостатка честолюбия.
— А во сколько профессионал сыска оценил свои услуги? Он сказал, что тебе знакомы его расценки, но сумма так и не прозвучала.
Я сказала Марусе, во сколько в денежном исчислении обойдется помощь профессионала, немного приуменьшив стоимость его услуг, чтобы не пугать бедную девочку.
Марусины глаза округлились.
— А у него губа не дура!
— Что поделать, дорогая, эти цены устанавливаем не мы, а в жизни ничего, кроме несчастий, бесплатно не дается.
— Леля, ей-Богу, я не знаю, когда смогу расплатиться с тобой за все, что ты для меня делаешь…
— Перестань, дорогая, какие счеты между своими людьми? Ведь если бы я попала в подобную историю, ты ведь тоже, полагаю, сделала бы все возможное, чтобы мне помочь? Может статься, что в следующий раз тебе придется выручать меня.
— Не дай Бог! То есть я, конечно, сделаю для тебя все, но попасть в такую передрягу я не пожелала бы даже своим врагам, не то что лучшей подруге. И все-таки этот сыщик меня ошарашил. В романах, особенно в романах для юношества, сыщики всегда — воплощение бескорыстия и благородства. А этот какой-то рвач…
