Эбби смотрела на нас с Марино глазами насмерть испуганной лани. Сержант поднялся и закрыл дверь за полицейским.
– Примите мои соболезнования. Я понимаю, как вам сейчас тяжело, – начал было Марино свою обычную в таких случаях речь.
Он мягко объяснил Эбби, насколько важны для следствия ее ответы на все вопросы и каждая мелочь, которую ей удастся вспомнить о сестре, как-то: ее привычки, ее друзья, ее работа – да побольше таких подробностей. Эбби словно окаменела и не издавала ни звука. Я села напротив.
– Вас ведь не было в городе? – спросил Марино.
– Не было. – Голос Эбби дрожал, ее трясло, будто в ознобе. – Я уехала в пятницу днем, чтобы встретиться с одним человеком в Нью-Йорке.
– По какому поводу?
– По поводу книги. Я собираюсь заключить контракт на написание книги. У меня была встреча с моим агентом. Потом я заскочила к другу.
На стеклянном журнальном столике беззвучно включился диктофон. Эбби подняла на него невидящий взгляд.
– Вы звонили сестре из Нью-Йорка? Или, может быть, она вам звонила?
– Вчера вечером я пыталась ей дозвониться, чтобы сообщить, когда вернусь. – Эбби глубоко вздохнула. – Телефон не отвечал. Мне это не понравилось. Но потом я подумала, что Хенна просто пошла куда-нибудь развеяться. С вокзала я ей не звонила. Я имею в виду железнодорожный вокзал. У нее сегодня должны были быть уроки. Я взяла такси. Никакие предчувствия меня не мучили. Я все поняла, только когда увидела, что дом оцеплен...
– Как долго ваша сестра жила с вами?
– Прошлой осенью Хенна рассталась с мужем. Она хотела сменить обстановку, подумать, разобраться во всем. Я предложила ей пожить у меня, пока она не успокоится или не решит вернуться к мужу. Это было осенью. Точнее, в конце августа. Хенна переехала ко мне и устроилась на работу в университет.
– Когда вы ее видели в последний раз?
– В пятницу днем. – Голос Эбби сорвался. – Хенна отвезла меня на вокзал. – Эбби заплакала.
Марино извлек из заднего кармана мятый носовой платок и вручил его журналистке.
– Вы не знаете, чем ваша сестра намеревалась заняться в выходные?
– Хенна собиралась поработать. Она мне сказала, что останется дома и будет готовиться к урокам. Вроде у нее больше не было никаких планов. Хенна была домоседка. У нее имелась только парочка подруг, тоже преподавателей. А работы – выше головы. Хенна говорила, что в субботу сходит за продуктами, вот и все.
– А в какой супермаркет она обычно ходила?
– Понятия не имею. Какая разница? Она ведь все равно не пошла. Меня тут уже просили проверить, нет ли чего необычного на кухне. Продуктов там точно нет. В холодильнике шаром покати. Хенну, наверное, убили в ночь на пятницу. Как и всех остальных. Пока я прохлаждалась в Нью-Йорке, Хенна лежала тут. Совсем одна!..
С минуту мы молчали. Марино с непроницаемым лицом осматривал гостиную. Эбби дрожащими руками зажгла сигарету и повернулась ко мне.
Я уже знала, о чем она меня сейчас спросит.
– Картина преступления такая же, как в предыдущих случаях? Я знаю, вы уже осмотрели ее. – Эбби замолчала, пытаясь взять себя в руки. Когда она снова заговорила, мне показалось, что еще секунда – и черная туча ее отчаяния разразится истерикой. – Что он с ней сделал?
Я поймала себя на том, что произношу:
– Пока экспертиза не закончена, я ничего не могу вам сказать.
– Ради Бога, я должна знать! Это же моя сестра! – вскричала Эбби. – Я хочу знать, что сделал с ней этот выродок! О Боже! Ей было больно? Умоляю, скажите, что ей не было больно!..
Эбби плакала, мы не пытались ее успокоить. Она осталась наедине со своим горем. Боль воздвигла между Эбби и окружающими стены такой высоты, что ни один смертный не смог бы нарушить священные границы ее скорби. Мы с Марино сидели молча. Сержант смотрел на Эбби застывшим, непроницаемым взглядом.
Как же я ненавидела себя в такие моменты! Вот я сижу – холодная, стерильная, вся из себя высокопрофессиональная – и изъясняюсь медицинскими терминами с человеком, который обезумел от горя! Что я должна была ответить Эбби? "Конечно, мисс Тернбулл, вашей сестре было очень больно. А как же иначе – сначала она почувствовала, что в спальне кто-то чужой, потом стала понимать, чем все закончится. Да, она испытала животный ужас, усугубленный еще и вашими же, мисс Тернбулл, заметками в газетах. Это не говоря о физических страданиях"?
– Ну конечно, разве вы скажете! – Эбби разозлилась, фразы ее стали отрывистыми и ядовитыми. – Знаю ваши штучки! Вы мне ничего не расскажете, потому что Хенна – моя сестра. Зачем вам раскрывать карты? Все это мне известно не хуже вашего. А смысл? Какой смысл скрывать от меня подробности? Сколько еще женщин должен убить этот козел, чтобы копы его наконец-то вычислили? Шесть, десять, пятьдесят?!
Марино не сводил с Эбби непроницаемых глаз.
– Не надо всех собак вешать на полицию, мисс Тернбулл, – выдавил он. – Мы ведь хотим вам помочь...
– Да пошли вы со своей помощью! – рявкнула Эбби. – Где вы были на прошлой неделе? Где, мать вашу?
– На прошлой неделе? Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду того козла, что следил за мной, когда я возвращалась с работы! – разорялась Эбби. – Он "сел" мне на "хвост". Пришлось даже заехать в магазин. Я думала, я от него избавилась! Как бы не так! Через двадцать минут я вышла, а он тут как тут! В своей поганой машине! И опять все сначала. Я позвонила в полицию, как только добралась до дома. И что? Ни-че-го! Через два часа приехал коп, спросил, все ли в порядке. Я ему все рассказала – и машину описала, и номер дала. Думаете, он меня слушал? Ни слова не сказал! А я уверена – Хенну убил тот козел в машине! Моя сестра мертва! Ее больше нет, потому что одному копу было в лом поискать тачку с известными номерами!
В глазах Марино появились проблески интереса.
– Когда все это случилось?
Эбби с минуту подумала.
– Во вторник. Завтра как раз неделя. Примерно в десять, может, в половине одиннадцатого вечера. Поздно, одним словом. Я допоздна работала, заканчивала статью...
Марино смутился.
– Гм, поправьте меня, если я ошибаюсь. Во вторник вы работали в ночную смену, с шести вечера до двух ночи, верно?
– Нет, в прошлый вторник я поменялась дежурством с одним сослуживцем. Я должна была приехать пораньше, чтобы закончить заметку, которую редактор хотел поместить в следующем номере.
– Понятно, – произнес Марино. – Так что с машиной? Когда вы заметили "хвост"?
– Трудно сказать. Где-то через несколько минут после того, как выехала со стоянки. Этот козел, наверное, ждал меня. Может, раньше уже видел, не знаю. Но он чуть ли не цеплялся за мой задний бампер, и фары включил. Я поехала медленнее – думала, он обгонит. Он тоже сбавил скорость. Я поехала быстрее – и он поднажал. Я не могла от него отделаться. Мне не хотелось, чтобы он проследил, где я живу, поэтому я решила поехать в Фарм-Фреш. Но он не отстал. Этот гад, видимо, колесил по району, а может, поджидал меня на ближайшей улице. И дождался-таки, урод, и до дома проводил.
