Записав нужную информацию, я немного задержалась, чтобы просмотреть несколько книг Берилл.
В офисе ждала бумажная работа, но мое внимание постоянно переключалось на телефон. Это не твое дело. Я прекрасно понимала, что юрисдикция судмедэксперта не покрывает всю сферу компетенции полиции, но…
Из холла долетели громкие голоса уборщиц. Они всегда приходили к половине седьмого. Миссис Мактиг, значившаяся в газетной заметке одним из организаторов лекции, скорее всего, ушла домой. Номер телефона, который я списала в библиотеке, вероятно, принадлежал офису «Дочерей американской революции», и, следовательно, мне никто не ответит.
Но трубку взяли после второго гудка.
— Миссис Мактиг? — неуверенно спросила я.
— Что? О да. Я миссис Мактиг.
Было уже поздно, и мне ничего не оставалось, как перейти прямо к делу.
— Миссис Мактиг, вас беспокоит доктор Скарпетта.
— Доктор — кто?
— Скарпетта. Я судебно-медицинский эксперт и занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Берилл Мэдисон.
— О господи! Да-да, я читала. Боже мой! Какое несчастье! Она была такая милая, такая чудесная… Просто невероятно.
— Насколько мне известно, мисс Мэдисон выступала в прошлом ноябре перед собранием «Дочерей американской революции»…
— Мы ужасно обрадовались, когда она согласилась. Знаете, Берилл не часто соглашалась участвовать в публичных мероприятиях.
Судя по голосу, миссис Мактиг была весьма преклонного возраста, и я уже собиралась свернуть разговор, но дальше меня поджидал сюрприз.
— Понимаете, Берилл сделала для нас исключение. Иначе мы бы никогда ее не заполучили. Мой покойный муж был дружен с Кэри Харпером, писателем. Думаю, вы о нем слышали. Джо знал, как мне будет приятно, и договорился обо всем сам. Мне всегда нравились ее книги.
— Где вы живете, миссис Мактиг?
— В Гарденс.
Чемберлейн-Гарденс. Дом престарелых неподалеку от центра города. Одна из самых мрачных вех в моей профессиональной жизни. За последние несколько лет у меня было с десяток «клиентов» из этого и других подобного рода заведений.
— Вы не против, если я загляну к вам ненадолго по пути домой?
— Конечно нет. Приезжайте. Буду ждать. Как, вы сказали, вас зовут?
— Доктор Скарпетта, — медленно повторила я.
— Я в номере триста семьдесят восьмом. Поднимайтесь на лифте на третий этаж.
Местожительство может многое рассказать о человеке, так что я уже представляла, с кем буду иметь дело. Чемберлейн-Гарденс принимал пожилых людей определенного достатка, которым не приходилось рассчитывать только на государственное пенсионное обеспечение. Ежемесячные взносы значительно превышали те суммы, которые могли позволить себе большинство граждан, живущих на пенсию. Но при этом Чемберлейн-Гарденс, как и другие учреждения подобного профиля, был клеткой, пусть и позолоченной. Как в клетке ни хорошо, по доброй воле туда никто не стремится.
Расположенное к западу от центра, это современное кирпичное строение представлялось удручающим продуктом симбиоза больницы и отеля. Оставив машину на гостевой стоянке, я направилась к освещенной галерее главного входа. Вестибюль украшали репродукции Уильямсберга, повсюду стояли громоздкие хрустальные вазы с пестрыми букетами из шелковых цветов. На расстеленном от стены до стены красном ковре лежали дешевые восточные циновки. С потолка свисала тяжелая латунная люстра. На диванчике сидел старик с толстой тростью в руках и в твидовой английской шляпе. Блеклые глаза рассеянно смотрели в одну точку. По ковру ковыляла, опираясь на палку, жалкая старушка.
Расположившийся за столом молодой человек устало посмотрел на меня, но ни о чем не спросил, и я прошла прямиком к лифту. После некоторого ожидания двери наконец открылись и долго не закрывались, как бывает всегда там, где лифт обслуживает главным образом пожилых людей. Пока кабина добиралась до третьего этажа, я пробежала взглядом по прилепленным к стенам объявлениям и уведомлениям, напоминавшим о посещении музеев и ферм, карточных клубов, библиотек и крайнем сроке сдачи вышивок для Еврейского центра. Некоторые объявления касались давно минувших событий. Бывая в домах престарелых, носящих обычно кладбищенские названия, вроде Чемберлейн-Гарденс, Санниланд или Шелтеринг-Пайнс, я неизменно испытываю неприятные ощущения. А ведь рано или поздно моя мать тоже не сможет жить одна, и что мне тогда делать? В последний раз, когда мы разговаривали по телефону, она завела речь об эндопротезировании тазобедренного сустава.
Апартаменты миссис Мактиг находились налево по коридору. На мой стук ответили почти мгновенно. Дверь открыла сухонькая женщина с редкими, завитыми в тугие колечки волосами и желтым, как старая бумага, лицом. На щеках у нее рдели два ярких пятна румян, а туловище скрывал огромный белый кардиган. Я уловила цветочный аромат туалетной воды и запах сыра.
— Миссис Мактиг? Я Кей Скарпетта.
— Как мило, что вы зашли, — сказала хозяйка, похлопав меня по протянутой руке. — Выпьете чаю или чего-нибудь покрепче? У меня все найдется. На любой вкус. Я люблю портвейн.
Говоря это, она провела меня в маленькую гостиную и предложила кресло. Потом выключила телевизор и включила настольную лампу. Комната была заполнена вещами, как будто ее готовили для постановки «Аиды». Выцветший персидский ковер заставлен тяжелой мебелью: креслами, столиками, книжными шкафчиками, комодом, заполненным вещицами из стекла и тонкостенного фарфора. На стенах, теснясь друг к другу, висели картины, колокольчики и выполненные методом притирания рисунки.
Миссис Мактиг вернулась с маленьким серебряным подносом, на котором разместились хрустальный графинчик с портвейном, два парных бокала к нему и блюдечко с домашним печеньем. Наполнив бокалы, хозяйка протянула блюдечко и кружевную салфетку, старую, но чистую и аккуратно выглаженную. Весь этот ритуал занял довольно много времени. Наконец она опустилась на потертый край дивана, где и проводила, наверное, большую часть времени, читая или смотря телевизор. Судя по всему, навещали ее нечасто, и мой визит, пусть даже по печальному поводу, поднял миссис Мактиг настроение.
— Я судмедэксперт и, как уже говорила, работаю по делу мисс Мэдисон. В настоящий момент мы, следователи, почти ничего не знаем ни о самой Берилл, ни о людях, которые могли бы рассказать нам о ней.
Хозяйка сделала глоток портвейна. Выражение ее лица ничуть не изменилось, как будто я обратилась к глухому. Привыкшая иметь дело с полицейскими и адвокатами, я часто забываю, что в общении с остальным населением Земли требуется более тонкий подход. Печенье оказалось мягким, рассыпчатым и очень вкусным. Миссис Мактиг приняла мою похвалу с улыбкой.
— Спасибо. Берите, пожалуйста, еще. Угощайтесь. У меня его много.
Я решилась на вторую попытку.
— Миссис Мактиг, вы ведь были знакомы с Берилл Мэдисон еще до того, как пригласили ее выступить перед вашей группой прошлой осенью?
