— Пожалуйста, прекрати, — тихо попросила я. Но она не останавливалась:
— Все чертовски складно. Спортивные костюмы, перчатки, игральные карты, порнография и газетные вырезки. Но оружие и патроны не обнаружены. Спурриера взяли неожиданно, он понятия не имел, что находился под наблюдением. В действительности это не столько лишено смысла, сколько удобно. Единственное, что фэбээровцы не смогли подбросить, — это пистолет, из которого была убита Дебора Харви.
— Ты права, они не могли подбросить пистолет.
Я поднялась и начала вытирать со стола — не могла сидеть без дела.
Интересно, главная улика, которую ФБР не смогло подбросить, не обнаружена.
И прежде всплывали истории, когда полиция и ФБР подбрасывали доказательства, чтобы арестовать неугодное лицо. В прокуратуре, возможно, имеется целая библиотека томов с подобными обвинениями.
— Ты меня не слушаешь, — сказала Эбби.
— Я собираюсь принять ванну, — устало ответила я. Она подошла к раковине, где я отжимала тряпку.
— Кей?
На минуту я остановилась и посмотрела на нее.
— Ты тоже хочешь, чтобы не было шума, — проговорила она убежденно.
— Я всегда предпочитаю ясность. Но дела, как правило, обстоят иначе.
— Ты хочешь, чтобы не было шума, — повторила она. — Ты не хочешь думать, что люди, которым ты доверяешь, могут послать на электрический стул невиновного человека, чтобы только прикрыть свои задницы.
— Вопрос так не стоит. Я не хочу думать об этом. Я отказываюсь об этом думать, пока не будет доказательств. А Марино был в доме Спурриера. Он никогда не пойдет на фальсификацию.
— Он был там. Она отошла от меня.
— Но он не был там первым. Приехав, он. увидел то, что они хотели, чтобы он увидел.
Глава 17
Первым, кого я увидела, придя на работу в понедельник, был Филдинг.
Я прошла по фойе, где он уже стоял, облаченный в халат, и дожидался лифта. Заметив на нем светло-синие калоши из непромокающей бумаги, я вспомнила, что точно такие же полиция обнаружила в доме Стивена Спурриера. Мы обеспечивались медицинской спецодеждой через государственные поставки. Однако множество магазинов в любом населенном пункте торговало такими же предметами. Совершенно не нужно быть медиком, чтобы купить эти принадлежности, так же как не было необходимости быть полицейским, чтобы купить форму, знак и оружие.
— Надеюсь, ты хорошо отдохнула этой ночью, — проговорил Филдинг, когда двери лифта раскрылись.
— Давай выкладывай неприятные новости, что у нас на сегодняшнее утро? — спросила я.
— Шесть постановлений. Каждое связано с убийством.
— Великолепно, — с раздражением ответила я.
— Да, в клубе «Ножа и пистолета» в эти выходные шло веселье. Четверо застрелены, двое заколоты. Весна наступила.
Мы поднялись на второй этаж, я сняла жакет и на ходу начала закатывать рукава. На стуле в моем кабинете сидел Марино. Его кейс лежал на коленях, во рту — зажженная сигарета. Я сначала подумала, что один из утренних случаев был его, но, не говоря ни слова, он вручил мне два лабораторных отчета.
— Подумал, тебе самой захочется взглянуть на них, — сказал он.
В верхней части одного из отчетов стояло имя Стивена Спурриера. Серологическая лаборатория завершила обработку образцов его крови. Другой отчет восьмилетней давности содержал результаты анализа крови, обнаруженной в машине Элизабет Мотт.
— Придется еще немного подождать, когда будут готовы результаты анализа, — начал объяснять Марино, — но пока все обстоит нормально.
Сев за свой стол, я внимательно изучала отчеты. Кровь, обнаруженная в «фольксвагене», имела тип ОРМ типа 1, ЕАР типа В, АА типа 1 и Е типа 1. Комбинация подобного рода встречается примерно у восьми процентов населения страны. Результаты совпадали с результатами проб крови, взятых у Спурриера. Его кровь также относилась к типу О, совпали и другие фракции крови. Поскольку в последнем анализе изучалось больше параметров, то число обладателей крови подобного типа сокращалось примерно до одного процента.
— Этих данных недостаточно для предъявления обвинения в убийстве, — сказала я Марино. — Необходима нечто большее, чем констатация факта, что по составу крови он попадает в группу людей, насчитывающую несколько тысяч человек.
— Жалко, что первый анализ недостаточно полный.
— В то время не исследовали такого количества параметров, как теперь, — ответила я.
— Может быть, это можно сделать сегодня? — предположил он. — Если мы сможем ограничить круг лиц, то это здорово поможет в расследовании. Это проклятое исследование продлится еще недели.
— Они не смогут провести его, — сказала я Марино. — Кровь, взятая из машины Элизабет, слишком старая. За прошедшие годы часть ферментов разрушилась, поэтому сегодняшние результаты будут еще менее точными, чем результаты восьмилетней давности. Самое лучшее, что у нас есть, — это различие по АВО, причем следует иметь в виду, что почти половина населения страны имеет кровь группы О. У нас нет другого выхода, как ждать результатов анализа. Кроме того, — добавила я, — даже если сейчас ты сможешь засадить Спурриера, его наверняка выпустят под залог. Надеюсь, он все еще под наблюдением?
— За ним неотступно следят, но, можно спорить, он об этом догадывается. Положительный момент заключается в том, что он не попытается ни на кого напасть. Негативный — у него есть время уничтожить любые улики, которые мы не смогли обнаружить. Например, орудия преступления…
— Предполагаемая потеря спортивной сумки.
— Не говоря о том, что мы не смогли найти ее. Мы перерыли все в его шкафах.
— Может быть, следует простучать стенки самих шкафов?
— Да, возможно.
Я попыталась представить, где еще Спурриер мог спрятать спортивную сумку, и вдруг меня осенило. Не знаю, почему не подумала об этом раньше.
— А как сложен Спурриер? — спросила я.
— Он не слишком крупный, но выглядит довольно крепким. Ни одной унции лишнего жира.
— Наверное, он занимается спортом.
— Возможно, а что?
— Если он где-то тренируется, например, в клубе атлетизма, то у него должен быть свой шкафчик. Когда я училась в Вествуде, у меня такой шкафчик был. Если бы я захотела что-либо спрятать, то надежнее места не найти. Никто ничего не заподозрит, если он выйдет из спортзала со спортивной сумкой или оставит ее в шкафчике.
— Интересная мысль, — задумчиво проговорил Марино. — Я поспрашиваю, посмотрим, что мы найдем.
Он закурил еще одну сигарету и открыл свой кейс.
— Тут у меня фотографии его квартиры, если тебе интересно.
Я посмотрела на часы.
