— Они все в городе.
— Тогда дайте мне того, кто есть в отделении. Она соединила меня с сержантом. Назвавшись, я спросила:
— Вам известно, кто такой Стивен Спурриер?
— Нельзя работать здесь и не знать.
— В настоящий момент у него в доме находится репортер и берет интервью. Я прошу вас предупредить группу наблюдения о ее присутствии и попросить их проконтролировать, чтобы там все было в порядке.
Последовала продолжительная пауза. Слышался шелест страниц. Было похоже, что сержант что-то ищет, затем прозвучало:
— Спурриер больше не находится под наблюдением.
— Прошу прощения?..
— Повторяю, наших парней отозвали.
— Почему? — спросила я.
— Сейчас я на этот вопрос не смогу ответить, док, я был в отпуске последние…
— Послушайте, единственное, о чем я прошу, — направьте к его дому патрульную машину, чтобы убедиться, что все в порядке.
Я еле сдержалась, чтобы не накричать на него.
— Не волнуйтесь. — Его голос был спокоен. — Я передам.
Повесив трубку, я услышала, как к дому подъехала машина.
Эбби, слава Богу!
Но, посмотрев в окно, я увидела Марино. Я распахнула входную дверь прежде, чем он успел позвонить.
— Был в районе, когда получил твой звонок…
— К Спурриеру! — Я схватила его за руку. — Там Эбби! У нее пистолет!
Небо потемнело, и пошел дождь, пока мы с Марино мчались к Шестьдесят четвертой улице. Каждый мускул моего тела был напряжен, сердце колотилось.
— Эй, расслабься, — сказал Марино, когда мы свернули на дорогу, ведущую в колониальную часть Вильямсбурга.
— Ведут за ним наблюдение или нет, он не настолько глуп, чтобы напасть на нее. Ты и сама отлично понимаешь. Он на это не пойдет.
Повернув на тихую улочку, где жил Спурриер, мы увидели только один автомобиль.
— Проклятье, — процедил сквозь зубы Марино.
На улице, напротив дома Спурриера, стоял черный «ягуар».
— Пэт Харви, — прошептала я. — О, Господи! Марино ударил по тормозам.
— Будь здесь.
Он выскочил из автомобиля, словно выброшенный катапультой, и под проливным дождем бросился к дому. Мое сердце заколотилось еще быстрее, когда он, держа револьвер в руке, вышиб ногой входную дверь и скрылся внутри.
Дверной проем зиял пустотой. Внезапно Марино вновь появился в дверях. Глядя в мою сторону, он что-то прокричал, но я не расслышала.
Я тоже выскочила из машины и, пока добежала до дома, успела изрядно промокнуть.
Войдя в прихожую, я сразу же уловила запах пороха.
— Я вызвал помощь, — сказал Марино, его глаза бегали по сторонам.
— Двое там, внутри, Гостиная находилась слева.
Пока он торопливо поднимался по лестнице на второй этаж, у меня в голове в бешеном темпе мелькали фотографии, снятые в доме Спурриера. Я узнала стеклянный кофейный стол и увидела лежавший на нем револь-. вер. На голом деревянном полу под телом Спурриера расплылась кровавая лужа. Второй револьвер лежал в нескольких футах в стороне. Спурриер ничком застыл в нескольких дюймах от серой кожаной кушетки, где на правом боку лежала Эбби. Взгляд ее неподвижных глаз упирался в подушку, голубая блузка набухла от темно-красной крови.
Какое-то мгновение я не знала, что делать, в голове так шумело, словно там поднялась буря. Я опустилась на колено около Спурриера, запекшаяся кровь захрустела под моими туфлями, когда я переворачивала его лицом вверх. Он был мертв: одна пуля пробила ему грудь, другая — живот.
Я бросилась к кушетке и попыталась нащупать пульс на шее Эбби. Пульса не было. Перевернув ее на спину, я принялась делать ей искусственное дыхание, но сердце и легкие бездействовали уже достаточно давно, чтобы отвыкнуть делать то, ради чего они созданы. Держа лицо Эбби в руках, я ощущала ее тепло и запах духов. Безотчетные рыдания сотрясали мое тело.
Я не обратила внимания на звук шагов по голому полу, пока не сообразила, что они слишком легки для Марино. Подняв глаза, увидела, как Пэт Харви взяла револьвер с кофейного столика.
Широко раскрыв глаза, я, не отрываясь, смотрела на нее, губы мои невольно раскрылись.
— Извини…
Направленный на меня револьвер дрожал в ее руках. — Миссис Харви!
Слова застряли у меня в горле, руки, перепачканные кровью Эбби, окаменели. — Пожалуйста.
— Не двигайся!
Она отошла назад на несколько шагов, немного опустив пистолет. По непонятной причине я обратила внимание на красную ветровку, ту самую, в которой она появилась в моем доме.
— Эбби мертва, — проговорила я.
Пэт Харви никак не реагировала, ее лицо имело пепельный оттенок, глаза настолько потемнели, что казались черными.
— Я пыталась найти телефон. У него, похоже, нет телефона.
— Пожалуйста, положите пистолет.
— Это он. Он убил мою Дебби. Он убил Эбби. «Марино! — подумала я. — О, Господи! Скорее!»
— Миссис Харви, все кончено. Они мертвы. Пожалуйста, опустите пистолет. Не ухудшайте ситуацию.
— Хуже быть уже не может.
— Неправда. Пожалуйста, послушайте меня!
— Я не могу больше здесь находиться, — проговорила она тем же безразличным голосом.
— Я могу вам помочь. Опустите пистолет, пожалуйста, — сказала я, поднимаясь с кушетки, в то время как она вновь навела на меня пистолет.
— Нет! — умоляюще воскликнула я, догадываясь, что она собиралась сделать.
Она направила дуло себе в грудь, я бросилась к ней.
— Миссис Харви! Нет!
Выстрел отбросил ее назад, она покачнулась, уронив револьвер. Я оттолкнула его туфлей, и он, медленно вращаясь, заскользил по полу. Ноги ее подогнулись. Она судорожно попыталась ухватиться за что-нибудь, но под рукой ничего не оказалось. В комнату влетел Марино.
— Проклятье!
Он держал револьвер обеими руками, направив дуло в потолок. В ушах у меня стоял звон, меня всю трясло, когда я опустилась на колени около Пэт Харви. Она лежала на боку, подогнув колени и прижав руки к груди.
— Принеси полотенца!
Отведя в стороны ее руки, я занялась одеждой. Расстегнув блузку и подняв вверх бюстгальтер, приложила кусок ткани к ране, зиявшей ниже левой груди. Марино выругался и бросился из комнаты.
— Потерпите, — прошептала я, закрывая небольшое отверстие, чтобы в него не проникал воздух и не привел к нарушению дыхательной функции легких.
Пэт Харви начала ворочаться и стонать.
— Потерпите, — повторила я. За окном раздались звуки полицейских сирен.
