Технико-исследовательский комплекс представлял собой три бежевых здания — сплошь стекло и бетон — с массивными двустворчатыми дверями. От остальной территории академии его отделяло высокое проволочное ограждение. Ряды припаркованных машин свидетельствовали о немалом количестве персонала, хотя никого из них я никогда не видела. Можно было подумать, что в то время, когда комплекс поглощает своих сотрудников или исторгает их из своих недр, все остальные спят или находятся в отключке.
На входе Уэсли остановился перед сенсорным модулем и цифровой клавиатурой на стене. Он приложил большой палец правой руки к сканирующему элементу и, следуя инструкции на дисплее, ввел пин-код. Электронный замок с легким щелчком открылся. Он придержал дверь, пропуская меня вперед.
— А ты, по-видимому, уже здесь был, — отметила я.
— И не раз, — подтвердил он.
Мне оставалось только гадать, что прежде приводило его сюда, пока мы шагали по безмолвному, залитому мягким светом коридору дли ной в два футбольных поля. Под ногами стелилось ковровое покрытие все того же бежевого цвета. В лабораториях, мимо которых мы проходили, кипела какая-то неведомая мне — во всяком случае, на первый взгляд — работа. Мужчины и женщины в темных костюмах и белых халатах трудились в маленьких отсеках и за стойками. Все было уставлено неизвестного предназначения приспособлениями и аппаратами, компьютерными дисплеями и системными блоками. Из-за глухих двойных дверей слышалось завывание циркулярной пилы.
Отпечаток пальца Уэсли потребовался еще раз — у лифта, доставившего нас в разреженную тишину второго этажа, где Люси проводила большую часть дня. Здесь находился искусственный мозг ФБР, а все вокруг представляло собой, по сути, гигантскую черепную коробку с кондиционированным воздухом. Стены и пол были тут приглушенного серого оттенка, а все пространство четко разделялось на идеально равные отсеки — как кубики льда в морозильнике. В каждом отсеке стояли два стола модульной конструкции с ультрасовременными компьютерами, лазерными принтерами и кипами бумаг. Люси заметить было несложно — она единственная из всех сотрудников носила спецформу Бюро.
Моя племянница сидела спиной, разговаривая по телефону через закрепленную на голове гарнитуру. В одной руке она держала стилус и делала какие-то пометки в электронной записной книжке, а другая порхала по клавишам компьютера. Со стороны ее можно было принять за композитора, подбирающего мелодию.
— Нет, нет, — проговорила она. — Один длинный звуковой сигнал и два коротких — значит, что-то не так с монитором, например, не в порядке видеокарта.
Заметив нас боковым зрением, Люси повернулась на стуле.
— Да, если только один короткий — это совсем другое, — объясняла она кому-то на том конце провода. — Тогда дело в системной плате. Слушай, Дейв, давай попозже созвонимся, а?
На ее столе я заметила еще один дактилоскопический сканер, наполовину похороненный под грудой бумаг. На полке над столом и на полу громоздились огромные тома руководств по программированию, коробки с дискетами и магнитными лентами, стопки компьютерных журналов и переплетенных распечаток на бледно-голубой бумаге с ведомственным штампом.
— Хотел показать твоей тете, чем ты здесь занимаешься, — сказал Уэсли.
Люси стащила гарнитуру с головы. Непонятно было, рада она нашему появлению здесь или нет.
— У меня сейчас дел по горло. Пара четыреста восемьдесят шестых все время выдает ошибки, — пожаловалась она, добавив для меня: — Мы разрабатываем программу «Комплексный анализ инцидентов насильственного характера» — сокращенно КАИН.
— КАИН? — удивилась я. — Оригинальное название для программы, которая поможет выслеживать убийц.
— Считай это жестом запоздалого раскаяния со стороны первого из них, — пояснил Уэсли. — Если проще — его преступление может пролить свет на все подобные.
— Наша основная цель, — продолжала Люси, — создать автоматизированную систему, которая будет как можно более полно воспроизводить происходящее в реальном мире.
— Другими словами, — уточнила я, — она должна думать и действовать как обычные люди?
— Именно. — Люси снова принялась печатать. — Смотри: вот отчет с места преступления, с какими ты обычно работаешь.
На экране появились знакомые пункты пятнадцатистраничной формы. Такие отчеты я составляла из года в год, всякий раз, когда имела дело с неопознанными телами или жертвами преступника, который, вероятно, уже убивал прежде и будет убивать вновь.
— Я его слегка подсократила. — Она пролистнула еще несколько страниц.
— Но форма вроде бы всех устраивает, — заметила я. — Тому, кто ведет расследование, нужно только заполнить всю эту макулатуру и переслать отчет.
— А теперь у него будет выбор, — объяснил Уэсли. — В полицейском участке установят простейший терминал, и можно будет сидеть и вводить данные через сеть. Ну, для тех, кому компьютер — темный лес, сохраним бумажную форму в анкетном виде или стандартную. Ее можно будет отправить по факсу либо обычным путем.
— Мы работаем и над технологией распознавания рукописного текста, — подхватила Люси. — Детективы, где бы они ни находились — в машине, в помещении участка или в суде, — смогут использовать электронные записные книжки. А все бумажные носители — рукописные или печатные — можно сканировать и заносить в систему. Еще КАИН будет поддерживать интерактивный диалог с пользователем: если поиск по базе даст результат или потребуется дополнительная информация, он самостоятельно свяжется напрямую с детективом по модему либо перешлет ему голосовое сообщение или электронное письмо.
— Потенциал у системы просто громадный, — добавил Уэсли.
Я поняла, для чего он привел меня сюда на самом деле. Рабочее место Люси казалось таким далеким от патрулирования улиц в городских трущобах, ограблений банков и облав на наркодилеров. Уэсли хотел убедить меня в том, что, работая на Бюро, моя племянница будет в безопасности. Но я знала, что это не так, и его уловки не могли меня обмануть.
Скоро на пустых страницах формы и в девственно-чистом компьютере Люси появятся имена и описания. Насилие и жестокость обретут плоть и кровь. База, созданная моей племянницей, наполнится изувеченными телами, орудиями убийства, пытками и истязаниями, и когда-нибудь Люси начнет слышать немые крики жертв. Идя по улице, она будет видеть в людском потоке их лица.
— Полагаю, то, что касается полиции, затронет и нас? — спросила я Уэсли.
— Да, безусловно, учреждения судмедэкспертизы тоже включат в сеть.
Люси вывела на монитор еще несколько экранов программы, сопровождая демонстрацию чудес компьютерной техники потоком терминов, сложных даже для меня. Про себя я давно считала компьютеры современной Вавилонской башней: чем больше развиваются технологии, тем сильнее смешение языков.
— В этом вся прелесть SQL, — объясняла она. — Это не процедурный, а декларативный язык, то есть пользователь указывает, что он хочет найти в базе, а не как осуществлять поиск.
