«Я удивился, что Марго назвала дочь Викторией. Мне бы
хотелось, чтобы внучку звали Этери. Но, видимо, Виктория – это победа Марго.
Победа над чем или над кем? Может быть, надо мной? Да нет, скорее всего, над
мужиком, сделавшим этого ребенка… Она ничего о нем не говорит, никогда.
Новорожденной я Викторию не видел, был в Австралии с концертами. Сейчас ей уже
семь месяцев, это прелестное существо, черноглазое, смугленькое, улыбчивое.
Увидела меня, заулыбалась, пошла на руки, схватила за нос, стала смеяться…
Ужасно напоминает маленькую Марго, и я уже люблю ее. Дома ее зовут Тошкой,
милое имя. Уверен, вырастет красавицей. Марго молодчина, сильная, смелая. Жаль,
у нее нет мужа, хотя я, стыдно признаться, рад этому. У нее мало свободного
времени, но она всегда находит час-другой, чтобы поговорить со мной, развеять
какие-то сомнения и страхи. Я не так давно купил дачу, а она уже превратила ее
в семейное гнездо… Здесь старомодно, уютно именно так, как я люблю, здесь
пахнет Эличкиной стряпней, а что может быть вкуснее Эличкиной стряпни? Вот уж
объездил за эти годы почти полмира, бывал в лучших ресторанах, даже у
знаменитого „Максима“, но вкуснее Эличкиных яств нет ничего. Кстати, у Максима
я был с Н. Не удержался, позвонил ей, когда был в Париже, решил проверить себя.
Она пришла, очень элегантная, впрочем, у нее всегда была элегантная стать, дело
не в тряпках, она не одевается в модных домах. Смотрел на нее, пытался
вспомнить то сумасшествие свое, ту бурю чувств… Одни воспоминания… Она умна,
образованна, как всегда иронична, говорить с ней удовольствие, но чувства
остыли… У нее, вероятно, тоже… Глупо, что мы так ни разу и не переспали…»
Ни фига себе, подумала Тошка.
«… Я спросил ее, не жалеет ли она об этом. Она молча смерила
меня насмешливым взглядом и ответила: – Саша, я ни за что не стала бы
спать с мужем моей сестры. Ну а любить тебя никто не мог запретить мне. Я
любила. И слава Богу, совесть моя чиста перед памятью Этери.
– Тогда почему же ты уехала во Францию, не осталась
жить у нас?
– Потому что я хотела этого! Потому что мне было это
интересно! Разве ты не заметил еще, не понял, что я всегда поступала так, как
хотела?
– Ты лукавишь, Нуца, я знаю, ты хотела спать со мной…
Но твои моральные принципы оказались выше нормального человеческого желания…
– Саша, я знаю одно – ты все-таки любил меня, любил
много лет, а если бы я спала с тобой, твоих чувств хватило бы от силы на год.
Поверь, платонические отношения подчас бывают куда лучше и красивее плотских, и
уж точно долговечнее.
Она утешается этим, что ж, пусть. Да, я любил ее, много лет
она была для меня, наверное, главной женщиной в жизни… Черт побери, в тот
момент ее слова вызвали у меня только раздражение, а вот стал писать – и вдруг
понял, она права! Она уже старая и всегда заботилась о душе… А я… Боюсь, что в
мире ином друг друга мы не узнаем… Я погряз в грехах, а она… Но мне рано еще
думать о душе, я еще мужчина, действующий мужчина… И это сейчас главное. Я не
слишком верю в загробную жизнь. А она… пусть утешается своей чистой совестью,
если нечего вспомнить на склоне лет».
Обалдеть! Ну и Нуцико… Как я люблю ее, она самая лучшая. Но
я никогда, ни за какие коврижки, ни слова ей не скажу о том, что знаю… Хорошо,
что я прочла эту тетрадку, а то думала бы, что моя Нуца крутила роман с дедом
за спиной бабушки. А там была просто великая любовь. Как это романтично, как
красиво и как несовременно, когда все трындят про секс… А для деда, похоже,
секс – отправная точка. Вон он тут уже старый, а все равно – он мужчина и гори
оно все синим пламенем…
Часть вторая
Росчерком пера
– Чему ты радуешься, идиот? Девчонка посмеялась над
тобой, а ты… Как маленький… Или уже в детство впал?
– Римма, ты не понимаешь… Это же кайф! Индейский
головной убор, мечта детства, и никто не хотел надо мной издеваться…
– Да посмотри, на кого ты похож, старый дурак! Сними
сейчас же эту гадость! Смотреть противно! Тебе скоро шестьдесят, а ты все в
игрушки играешь! Ты же сам жил в Америке, и молодой еще был, почему ж не
обзавелся, если такая мечта?
Лев Александрович снял с головы Тошкин подарок и задумчиво
ответил:
– Да мне как-то не попалось на глаза, да и вообще не до
того было. Я там достаточно хлебнул.
– Хватит, надоело!
– Послушай, если тебе все надоело, – стал медленно
закипать Лев Александрович, – можем расстаться. Не проблема!
– Ага, щас! Тебе только того и надо, не дождетесь. А в
твоем возрасте носить эти дурацкие перья по меньшей мере смешно. Но дело не в
тебе, а в Тошке. Она невесть что о себе возомнила!
– У девочки хорошее чувство юмора! Только и всего.
– Она никогда не выйдет замуж!
– Почему? Она красотка.
– Умничает больно, мужчины таких не любят.
– Ну, может, найдется умный.
– Нет, не найдется, твоя сестрица вот тоже умная.
– И что? По-твоему, ее мужчины не любят?
– Лева, думаешь, этот ее муженек находка? Да он…
– Римма, ты хочешь поссориться? Непременно?
Изволь. – Лев Александрович со всего маху стукнул кулаком по столу. –
Замолчи сию минуту! – вдруг закричал он, – я не желаю слушать пакости
о членах моей семьи! А не замолчишь, пожалеешь!
– Я-то замолчу, да вот другие…
– Заткнись!
Римма Павловна сочла за благо пожать плечами и удалиться.
Как я мог, как я мог жениться на этой идиотке? Хотя… как
показывает доигрывание, она не такая уж идиотка… Идиот я. Но раз уж я попал в
эту западню, надо постараться урвать хоть какую-то радость от жизни и заодно
реабилитироваться.
Он сел в кресло, достал мобильник и позвонил.
– Марго, можно?
– Заходи, Танюша. Что-то живот не растет?
– Да ты что! Просто в этой хламидке не видно. Смотри!
– Правда, – улыбнулась Марго. – Ну, к делу.
Как там Аля справляется? Тянет?
– Не то слово! Так лихо иногда соображает, я только
диву даюсь, откуда что берется. Я ей позавчера поручила разобраться с
«Пантерой». Там не очень сложная ситуация была, и я решила проверить Альку. Она
так все разрулила, подошла с совершенно неожиданной стороны и уладила все ко
всеобщему удовольствию.
– Правда?
– Мне зачем врать? Она супер-толковая в чем-то… И
клиенты клюют на ее нетипичность для нашей профессии. Скромная такая,
интеллигентная… Словом, твоя интуиция в очередной раз тебя не подвела. Думаю,
скоро смогу спокойно на нее все оставить. И человечек она славный, мы
подружились… Ей бы еще мужика хорошего найти…
