– Это уже не наше время, Нуца! Ну, или во всяком случае
не мое. Вай мэ, у меня такое чувство, что наступает полярная ночь. Жили-жили,
растили – и вот вам, пожалуйста. Зачем мы теперь нужны?
– Будем теперь растить Бешбармака!
– Ты все шутишь! А у самой небось сердце болит.
– Болит, конечно… Но…
– Я не понимаю Марго, как она могла позволить.
– Элико, зачем ты кладешь хмели-сунели в тесто?
– Ой вай мэ, что я наделала… Видишь, Нуцико, до чего я
дошла… У меня уже голова кругом идет… Ох беда, беда…
– Ну, это небольшая беда. Сделаешь новое тесто.
– А это что, прикажешь выкинуть? Ну нет, я сделаю
соленое печенье, добавлю соленых орешков, перца, и что-то получится… Нуцико,
будь добра, посиди тут, последи за мной, Тошка там расхваливала мой торт, а я
могу что-то напортачить.
– Да я уверена, что новое печенье пойдет на ура. И мы
назовем его печенье «Беда»…
– Фу, как ты можешь такое говорить… Не надо никак
называть…
– Я пошутила.
– Чем так нехорошо шутить, возьми лучше ступку и
потолки орехи для сациви…
– Зачем? Ты ведь уже пропускаешь их через мясорубку?
– Вах! О чем ты говоришь? Да, для своих я могу немножко
облегчить себе задачу, но для такого случая… Придет жених с бабкой и дедом, как
такое возможно? Я не желаю, чтобы эта бабка сказала, что Эличка халтурит!
– Да она, может, вообще сациви в рот не берет, а я
обожаю, и поверь, что мясорубка ничего не меняет во вкусе.
– Много ты понимаешь! Но если тебе лень, я сама
потолку.
– Ладно, черт с тобой, потолку я эти окаянные орехи!
И Нуцико с остервенением принялась толочь в старой ступке
грецкие орехи.
– Марго, можно к тебе? – заглянула в кабинет Аля.
– Да-да, заходи, я как раз хотела с тобой поговорить…
– А у меня тут…
– Алюша, дела потом.
– Слушаю тебя.
У Али упало сердце. Неужто Марго узнала о ее романе,
которого не одобряла уже заранее?
– Алюша, я очень хочу, чтобы завтра вечером вы с Тасей
пришли к нам.
– Завтра? Хорошо, а… по какому случаю, чей-то день
рождения? Я просто еще не знаю…
– Нет-нет, это не день рождения, но я хочу, чтобы вся
семья была в сборе.
Аля хотела спросить, будет ли Лев Александрович, но не
решилась.
– Дело в том, что… Короче, Тошка вроде как выходит
замуж. И придут родственники жениха.
– Что значит вроде как? – опешила Аля.
– Именно вроде как. Она уже сошлась с этим мальчиком, и
они хотят жить вместе, у его деда и бабки. А жениться официально пока не
желают.
– Почему?
– Да там много объяснений, и все, надо сказать,
достаточно разумные.
– Я не понимаю тебя, Марго…
– Ну, поскольку Тошке нет еще восемнадцати, то им
пришлось бы получать специальное разрешение, а это унизительно. Я согласна. В
конце концов, чем прятаться… Семья, как я поняла, приличная, интеллигентная…
– Но Тошка ведь еще ходит в школу.
– Уже не ходит.
– Боже! – схватилась за сердце Аля.
– Это как раз не страшно.
– Марго, ты с ума сошла?
– Нет. Это разумно. Тошка сдаст экзамены экстерном,
бабушка жениха поможет это устроить и вообще поможет с занятиями. Точными
предметами с ними будет заниматься Гриша…
– С кем с ними?
– Вот это самое главное. Тася тоже хочет сдать
экстерном.
– Как? Почему?
– Не волнуйся так, Алечка. Ничего страшного. Вместе
девчонки лучше будут заниматься. Тася просто не хочет терять время в школе. Ей
важнее музыка, уроки с Матильдой…
– Никогда! Ни за что!
– Аля, но почему?
– Потому что это не даст никаких знаний.
– Аля, побойся Бога! Если бы девчонки собирались быть
инженерами или учеными, может быть, это было бы верно, хотя я тоже сомневаюсь.
Но в их случае, а особенно в Тасином, когда ей надо наверстывать то, чего она
не знает в элементарной музыкальной грамоте…
Аля покраснела. Марго нарочно сказала это, прекрасно зная,
что Аля винит себя в том, что просмотрела талант дочери.
– Я поняла. Может быть, ты и права, – понурилась
она.
– Вот видишь, если подумать…
– Знаешь, Марго, я иногда тебя просто боюсь.
– Боишься?
– Да. Ты такая умная, такая современная… У тебя нет
предрассудков…
– Если я отчетливо понимаю, что это предрассудки, я
борюсь с ними.
– И тебе не страшно за Тошку?
– Еще как страшно! Но мешать ей я не имею права. Мне
самой когда-то помешали, хотя я была куда старше Тошки, и ни к чему хорошему
это не привело. Я стараюсь учиться на чужих ошибках. В конце концов, если уж
она сошлась с этим мальчиком… Как говорит одна моя знакомая: «Чего трусами
махать, если все произошло».
– Господи помилуй!
– Алюша, обещай мне одну вещь – ты не будешь ругать
Таську. Она боится, что ты ей не позволишь бросить школу…
– Но насчет экстерната это реально?
– Абсолютно, я узнавала. К тому же Тася намерена в
дальнейшем поступить в консерваторию, так что аттестат ей в любом случае нужен.
Я понимаю, – улыбнулась Марго, – твое учительское прошлое…
– Да брось, не хочу даже вспоминать это прошлое, я сама
ненавидела школу, когда там работала… И хорошо, что ты мне об этом напомнила.
Ладно, я согласна.
– Вот и чудесно. Так завтра я вас жду. Эличка второй
день священнодействует на кухне.
– А если тебе не понравятся эти люди?
– Они мне уже понравились, я вчера была у них.
– И что?
– Прелестные интеллигентные старики и уже души не чают
в Тошке. Правда, отца не будет, он живет в Бельгии.
– А мать?
– Мать давно бросила семью. О ней там не говорят.
Лев Александрович вернулся домой усталый и раздраженный. Два
его сотрудника подали заявление об уходе, а достойной замены пока нет. Римма
Павловна мгновенно поняла, что он не в духе и голоден, поэтому решила приберечь
сенсационное сообщение на потом. Однако ей не терпелось, и он спросил, утолив
первый голод:
