— Трудно представить, что вы о себе не позаботитесь, — усмехнулась Люси, поворачиваясь к ноутбуку и возобновляя работу.
Марино сам подошел к холодильнику и достал банку.
— Хотите услышать мое мнение по результатам дня? Оно осталось прежним.
— И в чем же оно заключается? — не поднимая головы, поинтересовалась моя племянница.
— За всем стоит Спаркс. — Капитан поставил банку на кофейный столик и остановился у двери, взявшись за ручку. — Во-первых, слишком уж подозрительно, что он вдруг оказался за границей, когда все случилось. — Он зевнул и даже не позаботился прикрыть рот ладонью. — Понятно, что грязную работу проделал кто-то другой. Все дело в деньгах. — Марино достал из нагрудного кармана рубашки помятую пачку и вытряхнул сигарету. — Больше этому ублюдку ни до чего нет дела. Деньги и собственный хрен.
— Марино, ради Бога! — раздраженно пробормотала я.
Мне хотелось, чтобы он замолчал, а еще лучше ушел. Однако мой намек остался незамеченным. Точнее, Марино просто проигнорировал его.
— А самая плохая новость — это то, что теперь у нас на руках, помимо прочего, еще и убийство. — Капитан наконец открыл дверь. — И ты, док, от этого дела уже не увильнешь. Вы обе попались, как мухи на липучку. Вот же фигня, верно?
Он вытащил зажигалку и перекинул сигарету из одного уголка рта в другой.
— В последнюю очередь хотел бы я заниматься такой хренью. Знаете, сколько народу в кармане у этого говнюка? — Марино никак не желал останавливаться. — Судьи, шерифы, пожарные инспектора...
— Послушай, не торопись с выводами. — Пришлось вмешаться, потому что каждое лишнее слово только делало ситуацию еще хуже. — У тебя нет никаких оснований...
Он ткнул в меня незажженной сигаретой.
— Подожди — и увидишь. Связаться с таким — все равно что сесть в терновый куст.
— Мне не привыкать.
— Тебе только так кажется.
Марино вышел, с силой захлопнув за собой дверь.
— Эй, поосторожнее, не свороти косяк! — крикнула ему вслед Люси.
— Надеюсь, ты не собираешься работать на компьютере всю ночь? — спросила я.
— Всю — нет.
— Уже поздно, а мне нужно кое-что обсудить с тобой, — продолжала я, предвидя, что разговор о Кэрри Гризен окажется не из легких.
— А если я скажу, что у меня нет настроения обсуждать с тобой это «кое-что»?
— Не важно. Нам все равно придется поговорить.
— Знаешь, тетя Кей, если ты собираешься обсуждать Тьюн и мой переезд в Филадельфию...
— Что? — озадаченно переспросила я. — При чем тут Тьюн? Что ты имеешь в виду?
— Я же знаю, что она тебе не нравится.
— Что за нелепость!
— Я тебя насквозь вижу.
— Ничего не имею против Тьюн. К тому же говорить с тобой я собираюсь вовсе не о ней.
Моя племянница замолчала и принялась снимать ботинки.
— Люси, я получила письмо от Кэрри.
Наверное, она ожидала какой-то реакции, однако ее не последовало.
— В сущности, не письмо, а довольно странная записка с угрозами, шантажом и туманными намеками. Прислано из психиатрического центра «Кирби» в Нью-Йорке.
Я подождала, пока Люси снимет ботинок.
— Суть послания в том, что Кэрри обещает доставить всем как можно больше неприятностей во время судебного разбирательства. Нельзя сказать, что это такая уж неожиданность, но я... ну... — Она занялась носками, потом стала массировать ступни. — Нам нужно быть готовыми к этому... ко всему. Такие вот дела.
По-прежнему молча, делая вид, что ничего не слышит, Люси расстегнула ремень, сняла брюки, стащила через голову грязную футболку и тоже бросила ее на ковер. Теперь на ней остались только спортивный бюстгальтер и хлопчатобумажные трусики. Она направилась в ванную, прекрасная, гибкая, как лоза, а я так и осталась сидеть, ошеломленно глядя ей вслед, пока за дверью не полилась вода.
Неужели я никогда не замечала ее полных губ и груди, ее изящных и сильных, как охотничий лук, рук и ног? Или просто никогда не смотрела на нее глазами постороннего, не желала видеть в Люси женщину, потому что не стремилась понять ни ее саму, ни то, как она живет? На какое-то мгновение я представила свою племянницу в горячих, жадных объятиях Кэрри и стыдливо закрыла глаза. Оказалось, не так уж и трудно почувствовать себя женщиной, жаждущей прикоснуться к Люси.
Она не спешила, давая понять, что не хочет продолжать начатый мной разговор. Наверное, думала. Наверное, злилась. И готовилась выплеснуть свою злость на меня. Однако когда спустя какое-то время моя племянница вышла из ванной в футболке с эмблемой филадельфийской пожарной службы, то именно эта деталь почему-то испортила мне настроение. Свежая, собранная, Люси принесла с собой аромат лимона.
— Наверное, это не мое дело, — начала я, глядя на вышитый на ее груди логотип.
— Это мне Тьюн подарила.
— А...
— И ты права, тетя Кей, это не твое дело.
— Мне просто непонятно, почему ты до сих пор не усвоила... — Я едва не задохнулась от злости.
— Не усвоила что? — с притворно-невинным выражением туповатого подростка спросила Люси, прекрасно отдавая себе отчет в том, как это ёрничество раздражает, бесит и убивает меня.
— Что нельзя спать с тем, с кем работаешь.
Эмоции снова подвели меня, подтолкнув на опасный путь. Я была несправедлива к Люси и спешила с выводами, не имея достаточных доказательств. Наверное, потому, что боялась за нее.
— Кто-то дает мне футболку, и я уже, оказывается, сплю с этим человеком. Ты ведь это хотела сказать? Хм-м. Ничего себе дедукция, доктор Скарпетта. — Ее тон предвещал близящуюся бурю. — И уж если на то пошло, вряд ли тебе пристало указывать мне, с кем спать. На себя посмотри, с кем ты сейчас живешь, а?
Будь Люси одета, наверняка бы ушла в ночь. Вместо этого она села спиной ко мне, уставившись в занавешенное окно, и смахнула злые слезы. Я же попыталась спасти то, что еще осталось от ситуации, которая помимо моего желания превратилась в тупиковую.
— Мы обе устали. День был тяжелый, и в результате получается, что Кэрри добилась, чего хотела. Мы уже обвиняем друг друга.
Никакой реакции. Она лишь снова вытерла слезы. Мои слова отскакивали от спины Люси, как от глухой стены.
— Я вовсе не имею в виду, что ты спишь с Тьюн. Мне лишь хочется предупредить тебя о возможных последствиях, о той боли, том хаосе... Просто я лучше представляю, что может случиться.
Люси наконец повернулась и с вызовом посмотрела на меня:
— Что ты хочешь сказать? Что, по-твоему, может случиться? Тьюн — лесбиянка? Не помню, чтобы она говорила мне об этом.
