— Приглашаю на ленч, — сказала я. — Если вы не прочь поболтаться здесь еще часа три. А пока, — я встала со стула, — мне надо заняться костями. Если у вас крепкий желудок, можете пойти со мной.
— Такими штуками меня не отпугнуть, — удовлетворенно заметила Макговерн.
* * *
Как оказалось, Макговерн была не из тех, кто привык слоняться без дела. После того как я включила нагреватель под баком с костями и над ним стал подниматься пар, она уехала в ричмондское отделение АТО и вернулась примерно через час. Я сразу заметила, что Макговерн запыхалась и напряжена, но продолжала тщательно помешивать варящиеся кости.
— Еще один, — с порога бросила она.
— Еще один? — спросила я, откладывая длинную пластиковую ложку.
— Еще один пожар. На этот раз в округе Лихай, примерно в часе езды от Филадельфии. Поедете со мной?
Я моментально перебрала возможные варианты развития событий в том случае, если брошу все и отправлюсь с ней. Больше всего мне не нравилась перспектива провести пять часов наедине с этой женщиной в машине.
— Сгорел жилой дом, — продолжала Макговерн. — Пожар начался вчера рано утром. Тело уже обнаружено. Женщина. В ванной комнате.
— О Боже!
— Уже ясно, что дом был подожжен с целью уничтожить следы убийства, — добавила Макговерн и стала объяснять, в чем видит возможную связь пожара в Лихае с тем, что произошел в Уоррентоне.
После обнаружения тела полиция штата Пенсильвания незамедлительно обратилась за помощью в АТО. Пропустив информацию через компьютеры, следователи АТО сразу же заметили совпадения. К прошлому вечеру дело о пожаре в Лихае приобрело настолько огромное значение, что ФБР предложило прислать на место своих агентов и Бентона и полиция штата согласилась.
— Дом был построен на твердой породе, — рассказывала Макговерн, ведя машину по автостраде И-95 на север. — Так что никакого подвала нет, а значит, и проблем куда меньше. Наши ребята работают там с трех часов утра и уже установили один довольно любопытный факт. Огонь уничтожил далеко не все. Кабинет, гостевая комната прямо над ним на втором этаже и гостиная внизу пострадали очень сильно. Потолок в ванной сгорел почти полностью. Бетонный пол в гараже потрескался.
Трещины в бетоне образуются при быстром и сильном нагревании, когда находящаяся в бетоне влага закипает и раскалывает поверхность.
— Где был расположен гараж? — спросила я, стараясь представить то, о чем рассказывала моя спутница.
— На той же стороне дома, где и кабинет. И снова быстрое и очень сильное пламя. Но, как я уже говорила, сгорело не все. Во многих местах отмечено лишь поверхностное обугливание и растрескивание. Остальная часть дома больше пострадала от дыма и воды. Это не совпадает с тем, что было в особняке Спаркса. Однако есть одно важное обстоятельство. До сих пор не обнаружено никаких свидетельств применения какого-либо катализатора, а горючего материала в ванной было слишком мало, чтобы получилось пламя нужной высоты.
— Тело нашли в ванной комнате?
— Да. Как подумаю, у меня волосы дыбом встают.
— Неудивительно, — кивнула я и задала главный вопрос: — В каком она была состоянии?
Служебный «форд-иксплорер» уже мчался со скоростью, превышающей допустимую на десять миль в час.
— Обгорела, конечно, сильно, но не настолько, чтобы судмедэксперт не смог определить, что ей перерезали горло.
— Значит, вскрытие уже проведено, — заключила я.
— Честно говоря, я не знаю, что именно успели сделать. Но ее никуда не увезли. В общем, ею займетесь вы. Мое дело — пепелище.
— То есть мне не придется разгребать мусор лопатой? — спросила я.
Макговерн рассмеялась и включила плейер. То, что она слушает «Амадея», стало для меня немалым сюрпризом.
— Делайте что хотите. Можете даже помахать лопатой. — Ее добродушная улыбка помогла ослабить напряжение. — Кстати, у вас это неплохо получается для человека, который вспоминает про бег только тогда, когда за ним гонятся, и напрягается лишь для того, чтобы решать интеллектуальные задачи.
— Тому, кто занимается аутопсией и каждый день ворочает трупы, не обязательно поднимать тяжести, — ответила я, сознавая, что отступаю от истины.
— Покажите руки.
— Пожалуйста.
Она посмотрела на мои ладони и запястья, ухитрившись при этом перестроиться из одного ряда в другой.
— Черт возьми, мне и в голову не приходило, что, орудуя скальпелем, пилой и секатором, можно поддерживать такой мышечный тонус.
— Но при чем здесь секатор?
— А как называется та штука, которую вы используете, когда вскрываете грудную клетку?
— Косторез.
— Может быть, но в некоторых моргах я видела и обычные садовые ножницы, и простые иголки, которыми сшивали раны.
— Только не у меня. В нашем нынешнем морге такое уже не применяется. Хотя, да, раньше приходилось импровизировать, — призналась я.
— В каждом ремесле есть свои маленькие секреты, которые лучше не раскрывать в зале суда, — согласилась Макговерн. — Некоторые пожарные прикарманивают конфискованное виски. Копы берут на сувениры трубки для марихуаны или какое-нибудь необычное оружие. А патологоанатомы, возможно, оставляют себе искусственные бедра или части черепа, которые по инструкции должны идти в могилу вместе с телом.
— Не стану отрицать, некоторые из моих коллег иногда ведут себя неподобающим образом. Но если вам интересно мое мнение, то украденная бутылка виски — совсем не то, что похищенная часть тела.
— Знаете, Кей, вы ужасно правильная и прямолинейная, не так ли? В отличие от нас вы никогда не выносите поспешных суждений и не отступаете от правил. И честно говоря, люди побаиваются подходить к вам близко, боятся вашего неодобрительного взгляда или слов осуждения.
— Господи, ну и образ вы нарисовали! — воскликнула я. — Надеюсь, другие воспринимают меня совсем не так. По крайней мере так мне кажется.
Макговерн промолчала.
— Нет, я определенно не могу с вами согласиться. Может быть, я излишне замкнутая и сдержанная, потому что мне приходится быть такой в силу обстоятельств. Может, я не очень общительная, потому что была такой всю жизнь. И да, я совершенно точно не отношусь к числу тех, кто склонен публично каяться в грехах. Но поверьте, к себе я намного требовательнее, чем, например, к вам.
— Мне так не показалось. Думаю, вы уже рассмотрели меня со всех сторон и даже вывернули наизнанку, решая, подходящая ли я особа, чтобы командовать Люси, и не окажу ли на нее пагубного влияния.
Ответить на это обвинение мне было нечем, потому что Макговерн попала в яблочко.
— Я даже не знаю, где она сейчас.
