Моя племянница всхлипнула.
— Ты нужна мне, — с трудом выговорила я. — Нужна, как никогда прежде.
Люси повернулась и прижалась ко мне, как часто делала в детстве, когда оставалась одна и отчаянно искала кого-то, кто мог и хотел обратить на нее внимание. Ее слезы катились по моей шее, и некоторое время мы стояли посреди комнаты, заполненной компьютерным оборудованием и школьными учебниками и оклеенной плакатами с героями ее юности.
— Это все из-за меня, тетя Кей. Все из-за меня. Я его убила!
— Нет, — сказала я, прижимая ее к себе.
— Ты никогда не простишь меня. Это я забрала его у тебя!
— Не говори так, Люси. Ты ни в чем не виновата.
— Я не могу жить с этим.
— Можешь и будешь. Мы поможем друг другу.
— Я тоже любила его. Он все для меня делал. Помог попасть в Бюро, дал мне шанс. Всегда поддерживал. Во всем.
— Все будет хорошо.
Люси разжала руки и устало опустилась на кровать, вытирая заплаканное лицо полой грязной голубой рубашки. Опершись локтями о колени, повесив голову, она сидела и смотрела на свои собственные слезы, словно капли дождя падающие на деревянный пол.
— Послушай, что я тебе скажу, тетя Кей. Я не уверена, что смогу продолжать так и дальше. У каждого есть свой предел. — Голос Люси дрогнул. — Лучше бы Кэрри убила меня вместо него. Сделала бы мне одолжение.
Я молчала, собираясь с силами, понимая, что должна пробудить в ней желание жить.
— Если со мной что-то случится, тетя Кей, ты должна понять и не винить себя ни в чем.
Я подошла к Люси, взяла ее за подбородок и заставила поднять голову.
— Ты послушай меня, — сказала я тоном, который, наверное, испугал бы ее раньше. — Выкинь из головы дурацкие мысли. Ты должна радоваться тому, что не умерла, а не думать о самоубийстве, если ты именно это имеешь в виду. Знаешь, что такое самоубийство? Это злость. Это расчет со всеми. Это последнее пошли вы все... Ты поступишь так по отношению к Бентону? Предашь Марино? Бросишь меня?
Я сжала пальцы, и она наконец посмотрела на меня.
— Ты хочешь уйти в сторону и позволить этой дряни Кэрри взять над тобой верх? Где твоя гордость? Где твой боевой дух? Где та Люси, которую я знаю?
Она лишь вздохнула в ответ.
— И не смей ломать мою жизнь. Видит Бог, ее и так уже поломали. Не смей оставлять меня с чувством вины за то, что я не остановила тебя. Я не хочу до конца своих дней слышать эхо выстрела. И я не думала, что ты такая трусиха.
— Я не трусиха.
— Завтра мы перейдем в контрнаступление. — Люси с натугой сглотнула и кивнула. — А сейчас иди и прими душ.
Я подождала, пока из ванной не донесся шум льющейся воды, и лишь тогда прошла в кухню. Надо было поесть, пусть и без желания. Я достала из холодильника куриные грудки, разморозила их и приготовила со свежими овощами, использовав весь имеющийся запас. В ход пошли розмарин, лавровый лист, вишневые листья, но ничего сильнее, никакого перца, потому что нам нужно было расслабиться и успокоиться. Пока мы ели, Марино дважды осведомлялся, все ли у нас в порядке.
— Можешь приехать, — сказала я. — У нас есть суп, хотя и немного жидкий, по твоим стандартам.
— Обойдусь, — ответил он, и я поняла, что ему тоже нелегко.
— Места хватает, так что можешь остаться на ночь. Извини, что не пригласила раньше.
— Нет, док, не могу. У меня дела.
— Утром я сразу поеду в офис.
— Уж и не знаю, как ты только можешь, — с оттенком осуждения сказал он, как будто, собираясь на работу, я поступала вопреки неким правилам и вела себя не так, как следовало.
— У меня есть план. И что бы ни случилось, я намерена довести его до конца.
— Не нравится мне, когда ты начинаешь что-то планировать.
Я повесила трубку и собрала со стола пустые тарелки, ловя себя на том, что все больше проникаюсь пришедшей на ум идеей.
— Насколько трудно будет достать вертолет?
— Что?
Люси изумленно вскинула голову.
— То, что сказала. Ты слышала.
— Ты не обидишься, если я спрошу зачем? Знаешь, вертолет ведь нельзя заказать, как такси.
— Позвони Тьюн. Скажи, что я собираюсь заняться этим делом и мне нужна ее помощь. Скажи, что если все пойдет так, как я надеюсь, то мне нужно, чтобы она с группой встретила нас в Уилмингтоне, в Северной Каролине. Когда — я пока не знаю. Может быть, даже сегодня. Но командовать буду я. Им придется довериться мне.
Люси встала и с пустым стаканом подошла к раковине.
— Ты сошла с ума.
— Так ты можешь достать вертолет или нет?
— Если получу разрешение, то да. Они есть у пограничного патруля. Мы обычно обращаемся к ним. Возможно, мне удастся получить машину в округе Колумбия.
— Хорошо. Попробуй решить эту проблему как можно быстрее. Утром я отправлюсь в лабораторию. Нужно проверить кое-какие предположения. Потом мы, возможно, слетаем в Нью-Йорк.
— Зачем?
Люси смотрела на меня с интересом, изрядно разбавленным скептицизмом.
— Наша цель — «Кирби». Я намерена докопаться до сути.
* * *
Марино позвонил около десяти, и я еще раз заверила его, что у нас с Люси все в порядке, что мы в полной безопасности за закрытыми дверями, с включенной охранной системой, заряженными пистолетами и зажженным светом. Судя по голосу, Марино уже успел приложиться к бутылке.
— Мне нужно, чтобы ты встретил меня в лаборатории в восемь, — напомнила я.
— Знаю, знаю.
— Это очень важно, Марино.
— Можешь не напоминать, док.
— Ладно, ложись спать.
— И ты тоже.
Но уснуть не получалось. Я сидела за столом в кабинете, заново просматривая привлекшие мое внимание случаи смерти при пожарах. Сравнивая дело в Венисе с балтиморским, я пыталась понять, что еще объединяло их, помимо очага возгорания и предполагаемого поджога. Звонок в уголовный отдел управления полиции Балтимора напрашивался сам собой. Мне повезло: мужчина, снявший трубку, похоже, был не прочь поболтать.
— По этому делу работал Джонни Монтгомери, — сказал мой собеседник, и я услышала, как он затягивается сигаретой.
— А вы что-нибудь об этом знаете?
— Вам лучше поговорить с ним. А ему нужно будет удостовериться, что вы та, за кого себя выдаете.
— Пусть утром позвонит мне в офис и получит подтверждение. — Я назвала свой номер. — Буду там не позже восьми. Как насчет электронной почты? У детектива Монтгомери есть адрес, на который я могу послать письмо?
