Бентон кивает. Лосьон не имеет никакого отношения к нападению, если, конечно, Генри говорит правду. Мысли перескакивают на Люси. Ему жаль ее, но к жалости примешивается злость.
– Расскажите мне все, – просит Генри. – Что, по-вашему, со мной случилось? Расскажите, а я либо соглашусь, либо не соглашусь. – Она улыбается.
– Хорошо. Люси пришла домой. – Это старая информация, и ему никак нельзя раскрыть слишком многое прямо сейчас. – Было начало первого. Она открыла дверь и сразу заметила, что сигнализация не включена. Позвала вас. Вы не ответили. Потом хлопнула задняя дверь, та, что ведет к бассейну. Она побежала туда. Через кухню. Дверь к бассейну была распахнута.
Генри смотрит широко открытыми глазами, но не на Бентона, а в окно.
– Жалко, что она его не убила.
– Люси никого не видела. Возможно, этот человек услышал, как она подъехала к дому на черном «феррари», и убежал…
– Он находился в моей комнате, а потом должен был пробежать по ступенькам, – прерывает его Генри, все так же глядя в окно, и в этот момент Бентон чувствует, что она говорит правду.
– Люси не подъехала к гаражу, потому что собиралась только заглянуть домой, проверить вас. Вот почему она быстро подошла к передней двери. Но преследовать его она не стала, потому что ее первой заботой были вы, а не тот, кто залез в дом.
– Не согласна, – почти радостно сообщает Генри.
– Объясните.
– Она приехала не на черном «феррари». Он стоял в гараже. Люси в тот день ездила на голубом.
Еще одна новость. Бентон сохраняет спокойствие.
– Вы ведь лежали в постели. Откуда вам знать, на какой машине она в тот день ездила?
– Я всегда знаю. На черном «феррари» она поехать не могла, потому что он был немного побит.
– Где это случилось?
– На парковочной стоянке. – Генри снова рассматривает палец на ноге. – На Атлантик-драйв, за Корал-Спрингс, есть спортзал. Мы бывали там иногда.
– Можете сказать, когда это произошло? – спокойно, не выказывая волнения, осведомляется Бентон. Сведения по-настоящему важные, и он уже чувствует, куда ведет эта информация. – Черный «феррари» пострадал, когда вы были в спортзале?
– Я не сказала, что была в спортзале, – бросает Генри, и ее враждебность подкрепляет его подозрения.
Генри взяла черный «феррари», очевидно, без разрешения Люси. На черном «феррари» не позволяется ездить никому, даже Руди.
– Расскажите о повреждении.
– Ничего особенного. Просто его кто-то поцарапал. Скорее всего ключом. Нацарапал картинку. – Она трогает желтоватый палец.
– Что за картинка?
– После этого она бы на нем не поехала. Кому захочется выезжать на поцарапанном «феррари».
– Люси, должно быть, рассердилась.
– Царапину можно было заделать. Все можно поправить. Если бы она его убила, я не была бы здесь. А теперь я буду жить в вечном страхе, что он меня найдет.
– Я делаю все возможное, Генри, чтобы вам не пришлось из-за этого беспокоиться, но мне нужна ваша помощь.
– Я, может быть, никогда ничего не вспомню. – Она смотрит на него. – Ничего не поделаешь.
– Люси пришлось подняться на три пролета, чтобы попасть в спальню. Вы были там. – Бентон внимательно наблюдает за ней. Генри слышала это и раньше, но как отреагирует сейчас? Все это время он опасался, что она, может быть, не играет, не притворяется. Что потрясение оказалось слишком серьезным. – Когда Люси нашла вас, вы были без сознания, полыхание и сердечный ритм соответствовали норме.
– На мне ничего не было. – Генри признается в этом легко. Ей нравится напоминать ему о своей наготе.
– Вы всегда спите голышом?
– Обычно.
– Вы снимали пижаму перед тем, как лечь в постель?
– Вроде бы снимала.
– То есть это сделал не он? Не тот, кто на вас напал?
– Не он. Хотя я уверена, что, будь на мне одежда, он бы меня раздел.
– Люси говорит, что когда видела вас в восемь утра, на вас была красная атласная пижама и купальный халат.
– Правильно. Потому что я собиралась выходить. Посидела на солнышке возле бассейна в шезлонге.
Еще один новый факт.
– Когда вы выходили?
– Наверное, сразу после того, как Люси ушла. Она уехала в голубом «феррари». Ну, может, не сразу, – поправляется Генри, глядя в окно на заснеженные, сияющие под солнцем горы. – Я на нее злилась.
Бентон неспешно поднимается и кладет в камин дрова. В трубу летят искры, пламя жадно облизывает сухие сосновые поленья.
– Оскорбила ваши чувства? – Он опускает задвижку.
– Люси не нравится, когда люди болеют. – Генри более сосредоточена, более спокойна. – Не хотела обо мне заботиться.
– А как же лосьон? – Бентон уже решил загадку, но удостовериться никогда не мешает.
– Ну и что? Большое дело. Любезность, не более того. Знаете, многие сделали бы это с большим удовольствием. Это я оказала ей любезность. Она всегда делает только то, что ее устраивает, не больше. У меня болела голова, и мы поругались.
– Вы долго сидели возле бассейна? – спрашивает Бентон, стараясь не отвлекаться на Люси – о чем она, черт возьми, думала, когда знакомилась с Генри Уолден? – и вполне отдавая себе отчет в том, какими обворожительными бывают психопаты, как умеют они втираться в доверие даже к тем, кто вроде бы должен все понимать.
– Не долго. Я не очень хорошо себя чувствовала.
– Минут пятнадцать? Полчаса?
– Около получаса.
– Вы еще кого-нибудь видели? Людей или лодки?
– Не заметила. Наверно, никого и не было. А что сделала Люси?
– Позвонила девять-один-один. Проверила ваши жизненные показатели, дождалась прибытия спасателей. – Подумав, Бентон решает рискнуть и добавляет: – Сделала снимки.
– А пистолет вытащила?
– Да.
– Жаль, что она его не убила.
– Вы постоянно говорите «он».
– Сделала снимки? Сфотографировала меня?
– Вы были без сознания, но вашей жизни ничто не угрожало. Люси сфотографировала вас до того, как появились спасатели.
– Потому что решила, что на меня напали?
– Потому что вы лежали в необычной позе. Вот в такой. – Он вытягивает руки над головой. – Вы лежали лицом вниз, с вытянутыми руками, ладонями вниз. Из носа шла кровь. На теле были видны следы ушибов. И – это выяснилось позже – у вас был сломан большой палец на правой ноге. Не помните, как это получилось?
– Может быть, ударилась, когда спускалась по ступенькам.
