В Купольной пещере камни были круглые, как черепа, и вода все капала, капала, капала, словно шел дождь, а потом появились сосульки, отростки и что-то похожее на каменный туман, и все это мерцало, как люстра. Он велел ей ни к чему не притрагиваться.
— Дотронешься, и они почернеют, как будто покроются сажей, — предупредил он.
— В моей жизни все так же. К чему ни прикоснусь, все превращается в дерьмо.
— Ты еще скажешь мне спасибо.
— За что?
В коридоре Возвращения было тепло и сыро, и вода сбегала по стенам, как кровь. Он поднял пистолет и уже был в шаге от того, чтобы покончить со всем. Роджер поблагодарил бы его, если бы был жив.
Простая благодарность, и необходимость делать это снова отпала бы совсем. Люди неблагодарны и забирают все значимое, все важное. А потом приходит момент, когда тебе уже все равно.
Полосатый красно-белый маяк, построенный вскоре после войны, стоит в трех сотнях футов от берега, и огней на нем уже нет. Плечи горят от гребли, ягодицы — от жесткой фибергласовой скамьи. Работа тяжелая, а пользоваться двигателем вблизи от своего убежища он не хочет. Мотор слишком шумный, а ему шум не нужен, даже если никто и не услышит. Здесь никто не живет. Ночью сюда никто не приходит — только днем и только в хорошую погоду. Никто не знает, что это место — его. Любовь маяка и ведерко песка. Сколько детишек владело этим островом? Перчатка и мяч. Пикник. Лагерь. Все ушло. Умерло. Забытой дорогой к другому берегу.
За водой — огни Маунт-Плезант, огни Джеймс-Айленд и Чарльстона. На юго-западе — Фолли-Бич. Завтра будет тепло и облачно, и к вечеру вода уйдет. Он вытаскивает лодку на берег, и под днищем хрустят устричные раковины.
ГЛАВА 15
Раннее утро. Фотолаборатория. Среда.
Скарпетта раскладывает все, что ей может понадобиться. На этот раз наука проста. Из шкафчиков и ящиков она достает керамические чашечки, бумагу, пенопластовые стаканчики, бумажные полотенца, стерильные тампоны, конверты, пластилин, дистиллированную воду, бутылочку ган-блю (раствор диоксида селена, придающий металлическим поверхностям темно-синий или черный цвет), пузырек тетроксида рутения, тюбик суперклея и маленький алюминиевый испаритель. Подсоединяет к цифровой камере макросъемочные линзы и дистанционный спуск затвора и накрывает плотной оберточной бумагой.
Для проявления латентных отпечатков на не пористых поверхностях, таких как металл, есть различные способы, но стандартный метод — это окуривание. Никакой магии, чистая химия. Суперклей состоит практически полностью из цианоакриалата, акриловой смолы, которая взаимодействует с аминокислотами, глюкозой, хлористым натрием, молочной кислотой и другими химическими веществами, выделяемыми через поры кожи. Когда пары суперклея вступают в контакт с латентными отпечатками (отпечатками, невидимыми невооруженным глазом), происходит химическая реакция, в результате которой образуется новое сложное вещество — стойкие и видимые белые бороздки.
Скарпетта раздумывает. Брать мазок на ДНК сейчас не стоит — во-первых, это лучше сделать в настоящей лаборатории, а во-вторых, особой на то нужды тоже нет, поскольку ни тетроксид рутения, ни суперклей ДНК не разрушают. Итоговый выбор — суперклей. Определившись, Скарпетта достает из бумажного пакета револьвер и списывает его серийный номер. Потом открывает пустой барабан и затыкает оба отверстия ствола комочками из бумажного полотенца. Из другого пакета она достает шесть патронов тридцать восьмого калибра и ставит их в вертикальном положении в окуриватель, который представляет собой всего-навсего тепловой источник внутри стеклянной емкости. Револьвер подвешивается на протянутой через емкость проволоке. Потом Скарпетта ставит в камеру чашку с теплой водой, выдавливает на алюминиевый испаритель немного суперклея, накрывает емкость крышкой и включает вытяжной вентилятор.
Перчатки меняются на свежие. Она берет пакет с золотой цепочкой и монетой. Цепочка представляется более вероятным источником ДНК, и Скарпетта кладет ее в отдельный пакет и подписывает. Монета тоже возможный источник ДНК, но на ней могут обнаружиться и отпечатки пальцев, а потому она берет ее осторожно и рассматривает через лупу. Щелкает установленный на входной двери биометрический замок. Значит, пришла Люси. Ее настроение Скарпетта улавливает уже с первыми шагами.
— Жаль, у нас нет программы фотораспознавания, — говорит она, зная, что расспрашивать племянницу о самочувствии и прочем сейчас не стоит.
— Программа есть, — отвечает Люси, избегая смотреть ей в глаза. — Но для начала нужно иметь то, с чем сравнивать. Базы данных с неполным набором отпечатков есть лишь в нескольких полицейских управлениях. К тому же они не интегрированы в единую систему, так что толку от этой программы мало. Не важно, мы и без нее справимся. Так или иначе, думаю, мы его установим. И я вовсе не имею в виду, что им окажется тот хрен на мотоцикле, что якобы заворачивал в твой переулок.
— А кого ты имеешь в виду?
— Того, кто носил медальон и имел при себе револьвер. Ты же не станешь утверждать, что это не Булл.
— Не вижу смысла.
— Смысл есть. Например, он хотел предстать перед тобой этаким героем. Или скрыть что-то еще. Ты не знаешь, кому принадлежали «кольт» и медальон, потому что не видела того, кто их потерял.
— До тех пор пока нет свидетельств обратного, я буду верить ему на слово и быть благодарной за то, что он подверг себя опасности, защищая меня.
— Как хочешь.
Скарпетта смотрит Люси в глаза.
— Похоже, что-то случилось.
— Я только пытаюсь указать тебе на то, что никаких доказательств стычки между Буллом и неким парнем на мотоцикле не существует. Вот и все.
Скарпетта бросает взгляд на часы. Подходит к окуривателю.
— Пять минут. Думаю, этого достаточно. — Она снимает крышку, чем останавливает процесс. — Надо бы проверить серийный номер револьвера.
Люси подвигается поближе, заглядывает в стеклянную емкость, надевает перчатки, сует руку в камеру, отсоединяет проводок и достает револьвер.
— Бороздки. Здесь, на стволе. — Она крутит револьвер гак и этак, потом кладет на бумагу. Достает из камеры патроны. — Есть несколько неполных отпечатков. Думаю, для идентификации достаточно. — Кладет пули на бумагу.
— Я их сфотографирую, ты просканируешь фотографии, и, возможно, нам удастся получить какие-то характеристики, чтобы прогнать их через систему.
Скарпетта поднимает трубку, набирает номер лаборатории, объясняет, что они делают.
— Я поработаю сначала с ними. Сэкономлю время, — говорит Люси сдержанно. Так и не оттаяла…
— У тебя что-то случилось? Надеюсь, расскажешь, когда будешь готова.
Люси не слушает и только сердито бросает:
— Как пришло, так и ушло, мусора не жалко.
Любимая присказка Люси, когда она пребывает в своей циничной ипостаси.
