Книга Реестр убийцы, страница 65. Автор книги Патрисия Корнуэлл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Реестр убийцы»

Cтраница 65

— И что? Так и собираешься защищать этого мерзавца до конца жизни? — Люси имеет в виду Марино. — Ладно. Не отвечай. Может, самая большая разница между нами не столь уж и очевидна. Я не позволю доктору Селф довести меня до такого состояния, когда человек делаете собой что-то… фатальное.

— Фатальное? Надеюсь, нет. И мне не нравится, когда ты употребляешь это слово. — Скарпетта убирает в отдельные пакеты золотую монету и цепочку. — О чем ты вообще говоришь? Что-то фатальное!

Люси снимает лабораторный халат, вешает его на крючок у двери.

— Если думает, что толкнет меня на что-то непоправимое, то ошибается. Такого удовольствия я ей не доставлю. Я не Марино.

— Нужно незамедлительно проверить это на ДНК. — Скарпетта заклеивает оба конверта. — Передам напрямую. Сколько им нужно времени, часов тридцать шесть? Может, меньше? Если не возникнет непредвиденных осложнений. Только бы не затянули с анализом. Думаю, ты понимаешь. Если меня навестит кто-то с оружием…

— Да, я помню. Это ведь было еще в Ричмонде. Рождество на носу, а я провожу его вдали от университета, с тобой. Да еще друга притащила. И он подбивает к ней клинья прямо у меня на глазах.

— Он делал это не раз.

На лице у Скарпетты выражение, которого Люси никогда раньше не видела.

Тетя заполняет бланки, занимается то одним, то другим, словно специально находит себе занятия, чтобы не смотреть на нее. Люси уже не помнит, когда в последний раз видела Кей такой. Пристыженной и сердитой. Сердитой — да, но не пристыженной. И от этого на душе становится совсем мерзко.

— Он не знал, как вести себя в женской компании, и потому отчаянно старался произвести впечатление, а мы вместо того, чтобы восторгаться, не проявляли к нему должного интереса, а когда все же проявляли, то интересовались совсем не тем, чем ему хотелось бы, — говорит Люси. — Мы хотели найти с ним общий язык, а что он делает? Пытается умыкнуть мою подружку у меня из-под носа. Конечно, он был пьян.

Люси поднимается из-за стола и подходит к стойке, где ее тетя занимается тем, что достает из ящика цветные маркеры, снимает колпачки и проверяет, есть ли в маркерах чернила.

— Я не мирилась с этим, — продолжает Люси. — Сопротивлялась. Мне было восемнадцать, и ему сильно повезло, что дело не пошло дальше слов. Неужели ты думаешь, что если будешь вести себя так, словно ничего не случилось, то все само собой рассосется?

Люси берет тетю за, руки и осторожно подтягивает рукава. На запястьях — красные пятна, кожа стерта, будто побывала в тесных железных кандалах.

— Давай не будем об этом. Я знаю, тебе не все равно. — Скарпетта отнимает руки, обтягивает рукава. — Но пожалуйста, оставь меня в покое.

— Что он тебе сделал?

Скарпетта садится.

— Ты уж лучше расскажи мне все. Мне наплевать, как там изощрялась доктор Селф, чтобы его спровоцировать, и мы обе знаем: многого для этого не надо. Он зашел слишком далеко, и назад дороги нет — из этого правила исключений не бывает. Я его накажу.

— Позволь мне самой решить эту проблему.

— Не позволю. Решать ее ты не станешь, потому что всегда делаешь для него исключения.

— Не делаю. Но наказать его — не выход. Какой от этого толк?

— Так что все-таки случилось? — Люси спокойна и сосредоточенна, но внутри у нее все онемело, как бывает, когда она способна на все. — Он провел у тебя дома всю ночь. Что он делал? То, чего ты не хотела, иначе бы у тебя не было синяков. Ты от него ничего не хотела, и он попытался заставить, да? Схватил за руки. Что еще? У тебя на шее покраснение. Что еще? Что сделал этот сукин сын? Спит с каждой шлюхой… я уж не говорю про болезни…

— Так далеко дело не зашло.

— А как далеко зашло? Что он сделал? — Люси не спрашивает, констатирует факт, требующий дальнейшего объяснения.

— Он был пьян. Теперь мы знаем, что он еще и сидит на тестостероне, который в больших дозах усиливает агрессивность, а для Марино такого понятия, как умеренность, не существует. Невоздержан во всем. Ты права: всю прошлую неделю он и пил, и курил. Границы ему всегда мешали, а теперь их и вовсе нет. Да, наверное, к тому все и шло.

— Все шло к тому? Вы знаете друг друга много лет, и все эти годы дело шло к сексуальному насилию?

— Таким я Марино никогда не видела. Это был другой человек, незнакомый, чужой. Такой злой, такой агрессивный. И совершенно себя не контролировал. Может, нам стоит больше беспокоиться о нем, а не обо мне?..

— Не начинай.

— Пожалуйста, постарайся понять.

— Я пойму лучше, когда ты скажешь, что он сделал. — Голос у Люси бесстрастный, какой бывает, когда для нее нет запретов. — Что он сделал? Чем больше ты ловчишь и увиливаешь от ответа, тем сильнее я хочу его наказать и тем хуже ему будет, когда я это сделаю. И ты, тетя Кей, должна принимать меня всерьез.

— Слишком далеко он не зашел, а потом остановился и расплакался.

— Что значит «слишком далеко он не зашел»?

— Я не могу об этом говорить.

— Неужели? А если б ты позвонила в полицию? Они бы потребовали подробностей. Ты не хуже меня знаешь, как оно бывает. Там любят слушать. В деталях. Слушают и представляют, как все было. А потом еще извращенцы, которые ходят по судам, где слушаются дела об изнасиловании, садятся в заднем ряду и шалеют потихоньку.

— Ты о чем? Ко мне все это не имеет никакого отношения.

— Как по-твоему, что бы случилось, если бы ты вызвала полицию и Марино предъявили обвинение в сексуальном насилии? По меньшей мере. Ты попала бы в суд, где зрители слушали бы подробности, додумывали несказанное, представляли… В некотором смысле ты бы раздевалась перед ними, выступала в качестве сексуального объекта, униженная, растоптанная. Великая Кей Скарпетта, выставленная в голом виде на всеобщее обозрение.

— Так далеко он не зашел.

— Точно? Расстегни блузку. Что ты прячешь? Я вижу ссадину на шее. — Люси протягивает руку к верхней пуговице.

Скарпетта отводит ее руку.

— Ты не медсестра. И довольно. Не заставляй меня злиться на тебя.

Злость начинает искать выход. Люси чувствует ее в сердце, в ногах, в руках.

— Я обо всем позабочусь, — говорит она.

— Мне не нужно, чтобы ты этим занималась. Ты, конечно, уже побывала у него дома и все обыскала. Я знаю, как ты заботишься обо всем, и знаю, как позаботиться о себе. И меньше всего я хочу, чтобы мы с тобой поругались.

— Что он сделал? Что именно сделал этот тупой, пьяный сукин сын?

Скарпетта молчит.

— Сначала он устраивает своей шлюшке экскурсию по моргу. Мы с Бентоном видели это собственными глазами, и могу поклясться, у него стоял на нее в покойницкой. Ничего удивительного. Он же ходячая трах-машина. Подсел на какой-то гормонный гель, чтобы ублажать сучку, которая вдвое его моложе. И вот нападает на тебя.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация