Книга Обстоятельства гибели, страница 30. Автор книги Патрисия Корнуэлл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Обстоятельства гибели»

Cтраница 30

— Дословно не помню.

— Уверен, друзей в «Отуоле» ты не приобрела. А вот врагов нажила точно, причем таких, о которых и не знаешь ничего.

— Речь шла не об «Отуоле» и не о какой-то другой компании. «Отуол» всего лишь создал автономного транспортного робота. Так называемое полезное применение ему нашли люди в Пентагоне. Думаю, вначале РЭБП рассматривался как пэкбот, не более того. Об «Отуоле» я вспомнила только сегодня. Раньше как-то и не думала. У меня были разногласия с Пентагоном, и уступать я не собиралась. — С языка едва не сорвалось «в тот раз не собиралась», но в последний момент мне удается сдержаться. Бентон не знает, что однажды я все же уступила.

— Ты нажила врагов, которые ничего не забыли. Такие никогда ничего не забывают. Жаль, я ничего об этом не знал. — Его и впрямь не было рядом в дни моих схваток на Капитолийском холме. Как участник программы по защите свидетелей, Бентон не мог ни помочь мне советом, ни даже ободрить сообщением, что он жив. — У тебя должны быть протоколы тех заседаний или записи.

— Зачем они тебе?

— Хотелось бы взглянуть. Возможно, кое-что и прояснилось бы.

— Что?

— Я хочу посмотреть все, что у тебя есть.

Расшифровки стенограмм моих выступлений, видеозаписи фрагментов, транслировавшихся по Си-СПЭН. Все, что осталось, хранится в моем сейфе, в подвале. Вместе с кое-какими вещами, не предназначенными для глаз Бентона. Толстая серая папка с фотографиями, которые я сделала своей камерой. Испачканные кровью квадратики белого картона, которые использовались до появления наборов для сбора ДНК, потому что высохшая на воздухе кровь сохраняется навсегда, и я уже тогда понимала, в каком направлении развивается наука. Самые обычные белые конверты с образцами ногтей и волос. Оральные, анальные и вагинальные мазки. Разорванные и испачканные кровью трусики. Пустая бутылка из-под шабли, пивная банка. Материалы, которые я умыкнула с далекого темного континента два с лишним десятилетия тому назад, иметь мне было не положено. Все эти вещи я, в нарушение закона, протестировала сама. Я даже думаю, что, если бы Бентон узнал о тех кейптаунских делах, его чувства ко мне уже не были бы прежними.

— Как гласит старая пословица, месть — это то блюдо, которое лучше подавать холодным, — продолжает он. — Ты провалила громадный, многомиллионный проект, совместное предприятие Министерства обороны и «Отуол текнолоджиз», наступила кое-кому на мозоль, и, хотя лет прошло немало, есть, я не сомневаюсь, люди, которые ничего не забыли, даже если забыла ты. И вот ты здесь, работаешь с Министерством обороны под боком у «Отуола». Прекрасная возможность рассчитаться.

— Рассчитаться? То есть человек, упавший замертво в Нортон’с-Вудс, — это расчет?

— Полагаю, нам нужно знать список действующих лиц.

Мы умолкаем — впереди балочный мост, соединяющий Кембридж с Бостоном, который местные, в зависимости от личных предпочтений, называют Гарвардским или МТИ. Здание, в котором располагается и моя служба, смахивает на маяк — семиэтажное строение в форме зернового элеватора со стеклянным куполом наверху, титановыми уплотнениями и стальной арматурой. Марино, в первый раз увидев ЦСЭ, решил, что он напоминает пулю дум-дум [22] , и сейчас, глядя на здание в этой снежной ночи, я с ним согласна.

Свернув с Мемориал-драйв в сторону от реки, мы заезжаем на парковочную площадку, освещенную единственным фонарем и окруженную оградой с покрытием из черного хлорвинила. Ни забраться по ней, ни разрезать ее невозможно. Я достаю из сумочки пульт дистанционного управления и нажимаю кнопку. Ворота открываются, и мы проезжаем по следам колес, почти полностью запорошенным свежей белой пудрой. Анна и Олли уже на месте, их машины припаркованы возле полноприводных микроавтобусов и внедорожников. Один из последних — всего их четыре — отсутствует, уехал еще до снегопада, возможно, по вызову дежурного судмедэксперта.

Интересно, кто сегодня дежурный и почему его нет в машине? На выезде? Или отдыхает дома? Я оглядываюсь. Как будто оказалась здесь впервые. Над оградой возвышаются здания лабораторий, принадлежащие МТИ, сооружения из стекла и бетона, с антеннами и блюдцами радаров на крышах. Окна темны, лишь кое-где мерцает чахлый свет, как будто кто-то оставил включенной настольную лампу. Бентон подъезжает к отведенному для директора месту. Соседняя, определенная для Филдинга площадка пуста и укрыта ровным слоем снега.

— Можно бы и в гараж поставить, — с надеждой говорит Бентон.

— Это было бы немного неуместно, потому что остальные сделать то же самое не могут, — отвечаю я. — В любом случае въезд разрешен только служебному транспорту.

— Тебя испортил Довер. Может, мне теперь и честь отдавать?

— Только дома.

Мы выходим из машины и оказываемся по щиколотку в снегу. Снег не утрамбовывается, потому что холодно, и снежинки мелкие и колючие. Я набираю код на панели у двери, и та начинает с лязгом отходить в сторону. На парковку въезжают Марино и Люси. Приемный отсек похож на небольшой ангар с монорельсовым краном, моторизованным подъемником для больших и тяжелых тел. Рядом с ведущим к металлической двери пандусом стоит белый фургон — в Довере такой называют хлебовозкой, — рассчитанный на перевозку шести тел. При необходимости его можно использовать как мобильную криминалистическую лабораторию.

Дожидаясь Люси и Марино, я прихожу к выводу, что оделась не по нашей погоде. Куртка была хороша в Делавэре, но здесь в ней холодно. Стараюсь не думать о том, как было бы чудесно сидеть перед камином с односолодовым скотчем или марочным бурбоном, рассказывать Бентону о вещах, не имеющих никакого отношения к трагедиям, предательствам и злопамятным врагам, и ни о чем не тревожиться. Хочется выпить и поговорить откровенно, отбросив притворство и ухищрения, без утайки. Мне так недостает нормального общения с ним, но что такое нормальное общение, мы оба толком и не знаем. Даже занимаясь любовью, мы таим свои секреты, что совсем ненормально.

— Ничего нового, — предвосхищая наши вопросы, говорит Марино, как только за нами с лязгом закрывается дверь. — Только Лоулесс прислал фотографии с места преступления — наконец-то. А вот с собакой не повезло. Ни одного заявления насчет найденной борзой.

— Какой борзой? — спрашивает Бентон.

Увлекшись описанием РЭБПа, я забыла упомянуть о том, что еще было на видеофайле, и теперь чувствую себя немного глупо.

— Борзая из Нортон’с-Вудс по кличке Сок. Похоже, убежала, пока «скорая помощь» занималась нашим делом.

— Откуда ты знаешь кличку?

Я объясняю, держа большой палец на стеклянном сенсоре биометрического замка, пока тот сканирует мой отпечаток. Открыв дверь, ведущую на нижний уровень здания, говорю, что у пса мог быть микрочип с информацией, важной для установления личности его хозяина. Некоторые приюты для животных, прежде чем отдать грейхаунда [23] , в обязательном порядке ставят микрочип.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация