– Тина, умираю, есть хочу! – выпалила она, ввалившись на кухню.
– Да, да, конечно… Я сейчас… У меня тут бульон есть, отбивные, салат из рукколы… – засуетилась бедная женщина. – Я думала, Марк Анатольевич обедать будет, а он не приехал… Вы что есть будете, Соня?
– Все. Давайте все, что есть. Я ужасно голодна.
– Да, сейчас разогрею. Ой, совсем забыла! Марк Анатольевич просил передать, чтобы вы ему позвонили. Ну, когда проснетесь, разумеется.
– Да? Но я его номера даже не знаю…
Тина глянула удивленно, но тут же спохватилась, спрятала свою эмоцию за привычной непроницаемостью. Даже брови слегка к переносью свела – мое, мол, дело, бульоны варить да в доме убирать, а ваши игры меня не касаются. Выудила из кармана фартука телефон, набрала номер, протянула ей:
– Вот, пожалуйста.
– Тина, что случилось? – немного раздраженный голос Марка в трубке.
– Это я, Марк… – ответила Соня.
Она вышла с телефоном из кухни – слишком торопливо. Уселась за стол на веранде.
– Сонечка! Я рад, Сонечка… Чем ты занимаешься? Как спалось?
– Да ничем особенным не занимаюсь. Вот, пообедать спустилась… А спалось отлично. Кстати, я только к обеду встала.
– Молодец, молодец… Сон до обеда – прерогатива счастливых женщин. Я рад за тебя… Ты не скучаешь, надеюсь?
– Нет. Я не скучаю.
– Я сегодня приеду поздно, Сонечка, очень много дел накопилось. Но вечером обещаю тебе романтический ужин! С сюрпризом, между прочим! Ты, пожалуйста, будь у себя в комнате, я за тобой приду… И не подглядывай, ладно?
Она слушала его, удивлялась. Какой тон самоуверенный, игривый почти. Но ответила довольно спокойно, даже, как ей показалось, с ответной ноткой игривости:
– Ладно, не буду подглядывать… – И торопливо нажала на кнопку отбоя. Ее вдруг передернуло от неловкости. Как это все смешно звучит – «не подглядывай, не буду подглядывать»… Диалог двух супругов из сериала про богатую жизнь, ни больше ни меньше. Те же фальшивые нотки. «Я приеду поздно, не скучай…» Только «зайки» или «рыбки» не хватает. А еще лучше – крошки. «Я приеду поздно, крошка моя…»
Тут же изваянием появилась Тина, быстро накрыла на стол. Салфетка, подтарельник с тарелкой, справа ложка с ножом, слева вилка. В корзинке тонко нарезанный хлеб. Горка салата в салатнице щедро посыпана зеленью. В маленькой супнице – бульон. Соня открыла крышку супницы – от вкусного сытного запаха закружилась голова.
– Приятного аппетита. Через пять минут мясо принесу.
– М-м-м… Спасибо, ага…
Интересно, что эта Тина о ней думает? Презирает, наверное. Думает – налетела с голодного острова на барскую еду… А впрочем, какое ей дело, что она там думает? Она и сама о себе не очень хорошо думает, чтобы еще и на чужие плохие думы отвлекаться. А салат – салат очень хорош… А бульон – так вообще песня…
Соня насытилась, вытянула под столом ноги, откинулась на спинку стула, положив руки на живот и получая странное удовольствие от собственных плохих манер. «Да, вот такая я, уж простите, не комильфо. А для полноты картины «не комильфо» еще и рыгнуть слегка можно. А как вы хотели, господа? Сама я вам не навязывалась, наоборот, это вы мне тут всякие прерогативы почти силой навязываете. Прерогативы счастливых женщин – можно подумать, надо же… Сонно-ленивые и приятно-пищеварительные!»
Погода стояла великолепная. Небо облаками затянуло и скорым дождем пахло. Тревожный цветочный дух носился по ветру, дурманил голову.
Надо хоть пройтись, пока дождь не пошел, решила Соня и встала из-за стола.
Она спустилась с крыльца, скинула шлепанцы и ступила босой ногой на газон. Нет, неудобно. Колется, зараза. Недавно подстригли, наверное. Может, к озеру пройтись, а по пути додумать свои стервозные мысли? Нет, тоже не хочется… Может, скоро хозяин рая приедет. Надо ж по романтическому плану в комнате до его приезда отсиживаться… Душой трепетать и сердцем волноваться, как те порядочные, которые с прерогативами. Или как там у них еще полагается?
Эх, Ленку бы на ее место, подумала Соня. Она бы уж точно во все это хозяйство вписалась! И благодарила судьбу за такое счастье. Жалко, не повезло Ленке быть похожей на Соню Оленину! Может, Марго в чем-то и права насчет судьбы… То есть не самой судьбы, а таких вот ее подлых искушений.
Соня поднялась к себе, распахнула балконную дверь настежь, и сразу ворвался в комнату предгрозовой ветер, натянул парусом легкую занавеску. Она вдохнула всей грудью… Хорошо, хорошо! Гроза – это хорошо. Вполне боевому настрою соответствует. А вон и первые раскаты грома слышны вдали… И небо набухло хмарью, вот-вот дождем плюнет на землю.
«Нет, все-таки не романтичная я женщина… Ну что значит – плюнет? Не плюнет, а… Прольет струны серебряные, например… Надо ж настроить себя на романтику, иначе какая ж я после этого… с прерогативами?»
Опа… Хлынуло наконец! Как из ведра! Давай, давай, жги, не останавливайся, еще! А молния – прямо над домом сверкнула, ослепнуть можно! Сейчас еще и гром вдарит… Давай, еще давай! Стихия, мать твою за ногу! Все к черту, к черту! Стихия пройдет, а жизнь останется! Ничего, будем жить дальше, приспособимся здесь как-нибудь… С условиями для Николеньки…
Соня стояла, дышала хлестким ветром, пока гроза не ушла, оставив после себя мелкий дождь. Да и тот скоро стих, будто устыдился. Красные лучи солнца, выглянув в прореху меж облаков, торопливо ощупали мокрую землю и скрылись, уступив место ранним сумеркам, влажным, озоново-терпким, тягучим. Прекрасный, прекрасный фон для романтического ужина при свечах… Надо бы в платье переодеться, что ли? Накраситься, волосы феном уложить…
Ага, вот и легкий стук в дверь. Соня подошла, открыла. Марк с улыбкой оглядел ее всю, с головы до ног. Покачал головой, будто извиняясь:
– Нет, Сонечка, нет… Надень лучше вот это платье, прошу тебя.
И протянул ей легкий пакет – лаковый, гламурный. В такие пакеты продавщицы в дорогих бутиках модные тряпочки укладывают.
– По-моему, оно тебе подойдет… Это очень красивое платье, Соня.
– Хорошо, Марк. Ты иди, я сейчас спущусь…
Соня потянула за выглядывающий из пакета крючок плечика – ух ты… Ослепнуть хочется, глаза б не глядели. Переливчатое, зеленое, по-змеиному струящееся. И опять – с голой спиной! Да что ж у него за вкус…
Надела, глянула в зеркало. Хозяйка медной горы, ни больше ни меньше. Соня уперла кулак в бок, нахмурила брови, сделала зверское лицо. «Ну что, Данила-мастер, не выходит у тебя каменный цветок?» Смешно… А вообще ничего. Красиво, конечно.
Спускаясь по лестнице, она элегантно подобрала подол.
Ага, по всей большой гостиной свечи горят… И на полу – свечи. И на столе. Язычки пламени пляшут бликами, образуя трепетное дрожащее марево.
– Ты прекрасна, Сонечка…
– Спасибо.
