Сам же герцог куда-то исчез, как будто испарился.
Она понимала, что ей следовало бы радоваться тому, что он держался от нее подальше. Понимала, что не должна искушать судьбу. В конце концов, он сделал свой выбор, и теперь только вопрос времени, когда Саймон вернется в Лондон и женится на другой.
На той, которую считал достойной себя. На ровне ему по происхождению и положению.
Но она, как ни странно, ужасно жалела о том, что его не было на празднике. И гадала, почему его здесь не было.
А ведь она прекрасно знала, что он не для нее. Но все равно постоянно думала о нем, о его будущем. И о своем.
Она должна уйти! Не может она остаться, если его здесь нет.
Изабель потянула носом воздух.
— Мм… Ты чувствуешь запах яблочных тарталеток?
Вопрос вывел Джулиану из задумчивости. И она решила, что на этом веселом празднике нельзя грустить. Завтра она подумает о будущем, а сейчас…
— Съедим по одной? — с улыбкой спросила она невестку.
Они пошли вдоль длинного ряда палаток в поисках выпечки, и Изабель заявила:
— Предупреждаю: когда начну есть, то уже не смогу остановиться, пока сама не превращусь в яблочный пирог.
Джулиана рассмеялась:
— А ты рискни.
Они купили сладких яблочных пирогов, после чего одна из женщин остановила Изабель, чтобы обсудить какие-то хозяйственные проблемы Таунсенд-Парка. Джулиана же бродила вдоль палаток, ожидая, когда закончится разговор, и наблюдая, как сгущаются сумерки. А все люди вокруг, казалось, дожидались, когда будет зажжен большой костер.
Тут Джулиана остановилась возле палатки с сухими травами и цветами, и крупная полная женщина, хозяйка палатки, подняла глаза от мешочка, который завязывала.
— Чего желаете, миледи?
— Чего желаю?..
Женщина встала с табурета и с улыбкой спросила:
— Может, денег? А может, детей? Или хотите счастья?
Джулиана тоже улыбнулась.
— А травы могут дать мне все это?
— Сомневаетесь?
Девушка рассмеялась.
— Да, к сожалению.
Женщина довольно долго молчала, потом вдруг заявила:
— Я вижу, чего вы хотите.
— Да?..
— Вы хотите любви, — сказала хозяйка палатки.
— Любви? — в растерянности пробормотала Джулиана.
— Вот то, что вам надо. — Руки женщины взметнулись к висевшим перед ней пучкам трав и цветов.
Толстуха быстро отделила маленький пучок от лаванды, отломила по веточке розмарина, тимьяна и кориандра, а также взяла еще несколько растений, которые Джулиана не распознала. Сложив все это в маленький холщовый мешочек, она перевязала мешочек и затянула веревочку таким сложным узлом, что и сам Одиссей не развязал бы. После чего вручила мешочек девушке.
— Вот, берите. На ночь кладите это под подушку.
Джулиана воззрилась на мешочек.
— И что будет?
Женщина расплылась в широкой беззубой улыбке.
— Он придет.
— Кто придет? — Джулиана изобразила удивление.
— Ваш возлюбленный. — Женщина вытянула руку. — С вас пенни за волшебство, миледи.
Джулиана тоже улыбнулась.
— Что ж, вполне справедливая плата… за волшебство. — Она положила травы в свою сумочку и достала монетку.
— Это поможет, миледи, не сомневайтесь.
— Нисколько не сомневаюсь, — ответила Джулиана.
Она отвернулась — и оцепенела. Неподалеку возле конюшни стоял Саймон, прислонившись к столбу и скрестив руки на груди. И он совсем не походил на того герцога, которого она привыкла видеть.
Но все равно он выглядел как настоящий герцог.
На нем были кожаные бриджи и высокие сапоги для верховой езды, а также белая полотняная рубашка и зеленый сюртук. Однако в его одежде не было ничего изысканного — простой галстук, простой жилет, кепка вместо шляпы и перчатки, — но никакой трости!
Да, сейчас Саймон казался простым и доступным. И такого Саймона она могла бы любить.
Потом она его отпустит к его герцогским обязанностям, но сегодня…
Сегодня они в деревне, поэтому все было гораздо проще. И, возможно, ей удастся убедить его в этом.
Эта мысль вывела ее из оцепенения. И она пошла.
Пошла к нему.
Он выпрямился и спросил:
— Покупаете волшебное зелье?
— Да. — Джулиана обернулась и бросила взгляд на женщину, теперь стоявшую перед палаткой.
Женщина улыбнулась ей своей беззубой улыбкой и проговорила:
— Видите, как быстро подействовало, миледи?
Джулиана не могла не улыбнуться в ответ.
— В самом деле. Спасибо.
Саймон казался озадаченным.
— Что она продала вам?
«Сейчас — или никогда», — сказала себе Джулиана.
— Она продала мне… один вечер.
Саймон нахмурился.
— Один вечер… чего?
Она пожала плечом.
— Простоты. Легкости. Покоя.
Герцог усмехнулся.
— Давайте купим целую жизнь всего этого.
Джулиана вспомнила их давешний разговор, когда они говорили об идеальной родословной Лейтонов. И ей тотчас вспомнилась гордость в его голосе, когда он заговорил об ответственности, лежавшей на его плечах.
Как нелегко, должно быть, носить такой груз.
Что ж, тем больше у него оснований соблазниться одним вечером свободы.
Джулиана покачала головой:
— Нет, мы не можем купить целую жизнь. Только один вечер. Только этот вечер.
Он молча смотрел на нее, и она мысленно убеждала его принять ее предложение и провести вместе вечер в этом маленьком провинциальном городишке, где не было ни сплетен, ни скандалов. Костер, ярмарка — и несколько часов полной свободы.
Завтра, через неделю, через месяц — тогда все, возможно, будет ужасно. Вероятнее всего, будет ужасно.
Но у нее есть сейчас.
С ним.
И все, что ей нужно сделать, — это протянуть ему руку.
— Почему бы один раз не попробовать жить сегодняшним днем, Саймон? — прошептала она.
Он приготовился ответить, и она гадала: будет это согласие или отказ? Сердце ее колотилось в груди, когда она наблюдала, как задергался мускул у него на щеке.
Но он не успел ничего сказать, так как зазвонили колокола на дальней стороне площади — настоящий взрыв звука.
