— До лучших времен, говоришь? Ладно! Но может быть, ты на минуточку все-таки оторвешься от мыслей о постигшей тебя смерти мозга и расскажешь мне, что твоя главная свидетельница сообщила о человеке, которого видела с убитым перед самым убийством? — спросил Карл.
Все четверо присутствующих посмотрели на него так, словно он совершил святотатство.
Бак, казалось, готов был убить его взглядом.
— Это не твое дело. Поговорим позже. Хочешь верь, хочешь не верь, но у нас полно работы.
— А как же! — Карл кивнул. — Это сразу видно по вашим гладким лицам. Разумеется, у вас полно работы. И кто-то из вас, конечно же, отправился сделать обыск в квартире свидетельницы после того, как она попала в больницу.
Они переглянулись. Возмущенно, но в то же время и вопросительно.
Значит, не додумались. И то хлеб.
Когда Карл навестил Маркуса Якобсена, тот как раз успел расположиться в своем кабинете. Как всегда, вид у него был отличный: на голове аккуратный пробор, взгляд бодрый и внимательный.
— Маркус, вы обыскали жилище свидетельницы после попытки самоубийства? — спросил Карл, указывая на папку с делом, лежавшую на столе.
— Ты это в каком смысле?
— Вы ведь, кажется, не нашли отрезанную половину уха жертвы?
— Пока еще нет. А ты намекаешь, что она может находиться в жилище свидетельницы?
— На вашем месте, шеф, я бы ее поискал.
— Если бы она ее получила, то, уверен, избавилась бы от нее.
— Так поищите в мусорных баках на дворе. И хорошенько посмотрите в туалете.
— Там давно уже спустили воду.
— Тебе же знакомо, наверное, как нечистоты все время всплывают, сколько их ни спускай?
— Да, да, Карл. Пожалуй, и правда давай проверим.
— Гордость отдела, господин маменькин сынок Бак не желает со мной разговаривать.
— Так подожди немного. Твой-то дела никуда не убегут.
— Я просто хочу, чтобы ты знал. Это препятствует моей работе.
— Ну и занялся бы пока другими делами. Что я еще могу предложить? — Маркус взял шариковую ручку и постучал по столешнице. — И как там насчет твоего чудика? Я надеюсь, ты не посвящаешь его в расследование?
— Что ты! В таком большом отделе, каким я руковожу, до него вряд ли нечаянно дойдут секретные сведения.
Начальник отдела убийств отшвырнул ручку.
— Карл, на тебе лежит обязательство хранить служебную тайну, а этот человек не полицейский. Так что не забывай!
Карл кивнул. Как-нибудь он уж сам разберется, что и где ему говорить.
— А откуда у вас вообще взялся этот Ассад? Из бюро по трудоустройству?
— Не имею никакого представления. Спроси у Ларса Бьёрна. Или у него самого.
— Между прочим, — Карл поднял указательный палец, — я хотел бы получить план подвальных помещений, точный и ориентированный по сторонам света.
На лице Маркуса Якобсена едва заметно проступила усталость. Мало кто осмеливался обращаться к нему с такими странными требованиями.
— Карл, план помещений ты можешь найти во внутренней сети. Нет ничего легче!
— Вот здесь. — Карл ткнул пальцем в развернутый перед Ассадом план. — Тут у тебя эта стена, а вон там лежит твой молитвенный коврик. А здесь ты видишь стрелку, указывающую на север. Теперь можешь расположить свой коврик совершенно точно.
Во взгляде подчиненного Карл увидел безграничное почтение. Похоже, они с Ассадом станут хорошей командой.
— Без тебя звонили два человека. Обоим я сказал, что ты им непременно когда-нибудь перезвонишь.
— И кто же это был?
— Этот самый заведующий из Фредрикссунда, а еще женщина, у нее был голос как у машины, разрезающей металл.
— Это Вигга. — Карл испустил глубокий вздох. — Моя жена.
Значит, она уже разузнала его новый рабочий телефон. Конец миру и спокойствию.
— Жена? У тебя есть жена?
— Ой, Ассад! Это слишком сложно объяснить. Мы еще недостаточно хорошо с тобой знакомы.
Ассад поджал губы и покивал. По его серьезному лицу скользнуло сочувственное выражение.
— Скажи, а как ты попал сюда на работу?
— Я знаком с Ларсом Бьёрном.
— И как ты с ним познакомился?
Ассад улыбнулся.
— Целый месяц я каждый день ходил к нему в кабинет, чтобы он принял меня на работу.
— Ты добивался от Ларса Бьёрна, чтобы он взял тебя на работу?
— Ну да! Я люблю полицию.
Вигге Карл позвонил, только когда очутился у себя дома в гостиной. Здесь витали запахи жаркого с овощами, которое под прочувствованное пение итальянских арий Мортен стряпал из того, что некогда было истинно пармской ветчиной из ближайшего гастронома.
Вообще-то Вигга была вполне сносной женщиной — при условии, что в твоей власти было как-то дозировать общение с ней. В прошлые годы это условие было трудновыполнимым, но теперь, когда она от него ушла, между ними установились определенные правила игры.
— Вигга, что за черт! — сказал Карл. — Ты ошибаешься, если думаешь, что твои звонки на работу меня радуют. Все заняты делом, и нам чертовски некогда.
— Ну, Карл, миленький! Разве Мортен не говорил тебе, что я тут замерзаю?
— А что тут удивительного! Это же садовый домик, его сколотили из чего попало: старых досок и ящиков, выброшенных за негодностью еще в сорок пятом году. Выход один — уезжать оттуда.
— Но я не собираюсь снова переезжать к тебе!
Он набрал в грудь побольше воздуха.
— От души надеюсь, что нет. Было бы нелегко разместить тебя и твоих идущих, как на конвейере, юнцов в сауне внизу у Мортена. Уж наверное, для тебя найдется где-нибудь квартира в доме с отоплением.
— Я придумала хорошее решение этого вопроса.
Каково бы ни было это решение, оно наверняка обойдется недешево.
— Вигга, наилучший способ решения — это развод.
Все равно когда-нибудь это должно произойти. Она потребует с него половину стоимости дома, а за последние годы из-за бешеного роста цен на рынке жилья это составит весьма солидную сумму. Надо было самому подать на развод, пока цена этих домов была вдвое ниже. Но теперь поздно жалеть, а он, черт возьми, не намерен отсюда выезжать.
Подняв глаза к трясущемуся потолку, над которым находилась комната Йеспера, Карл подумал: «Даже если из-за развода мне придется брать кредит, это все равно обойдется не дороже, чем я плачу сейчас». При разводе Вигге придется взять на себя часть расходов по содержанию сына. Карл был уверен, что во всем районе ни у кого нет таких больших счетов за электричество.
